Автор: Ярь
Рейтинг: PG
Персонажи: Вэй Усянь идетский сад юные заклинатели
Жанр: юмор
Саммари:Кое-кто начал шипперить вансяней ещё до того, как это стало мейнстримом. После возвращения из города И юные заклинатели сплетничают о Ханьгуан-цзюне и "молодом господине Мо".
От автора:
1) Я собиралась написать на эту задумку, и я написала:
Теперь хочу фик, где отношения вансяней как в дораме, но ВИ реально переселился в тело Мо и на горе Дафань ляпнул про то, что ЛЧ в его вкусе, а ЦЧ нет (совершенно искренне, чего уж там, хоть и самозащиты ради). Вансяни VERY GAY как обычно, все знают, что Мо "отрезанный рукав", и это очень неловко. Особенно с учётом того, что ВИ ничего такого больше не ляпал про ЛЧ после горы Дафань, а все все равно убеждены, что между ними что-то есть.
2) Ето мой первый фик по магистру, набила его хоботом и толком не вычитывала, читайте на свой страх и риск.
~1700 слов— И это все? Больше ничего не скажешь? — требовательно спросил Лань Цзинъи, когда Вэй Усянь повёл их за слепой девушкой.
— А что еще я должен был сказать?
— Ну, например, вы вдвоем говорите: «Я волнуюсь за тебя, поэтому останусь здесь!», «Уходи!», «Нет, я остаюсь! Если я и уйду, то только с тобой!». Разве не так все должно быть?
Он не сразу понял, к чему Лань Цзинъи ведёт, но потом вспомнил, что сам ляпнул про свою любовь к Лань Чжаню, а потом ещё и соврал, что тот подарил ему Яблочко. Дети, видимо, сделали выводы в меру своей фантазии, которая, как помнил Вэй Усянь по себе, в этом возрасте всегда идёт примерно в одном направлении. Ах да, ещё, наверное, не стоило назвать Лань Чжаня по имени направо и налево.
— Ты можешь представить себе, что Ханьгуан-цзюнь говорил такие пошлые фразы? К тому же мы расстаемся ненадолго, и знаем, что оба будем в порядке.
Вэй Усяню вспомнилось, как они вытащили Цзинь Лина из некрополя клана Не, и Лань Чжань не сразу кинулся вслед за Не Хуайсаном, как будто боялся оставлять Вэй Усяня один на один с Цзинь Лином и его проклятой собакой.
Вэй Усянь прибавил шаг, чтобы поспеть за слепой девушкой.
О словах Лань Цзинъи он вспомнил в следующий раз только в таверне, после ужина. Они сидели в уютной тишине, Лань Чжань настраивал гуцинь, а Вэй Усянь тихо наигрывал на флейте обрывки мелодий, которые приходили ему в голову. Он подумал, что надо как-нибудь просто поиграть вместе, не творя никакой магии: гуцинь и флейта дицзы плохо подходили для совместной игры, но они с этим справятся.
Лань Чжань наконец закончил и отложил гуцинь в сторону. Вэй Усянь опустил флейту. Девяти ещё не было, и они могли посвятить ещё немного времени безделью. Лань Чжань позвал трактирщика, и тот принёс им чай.
— Знаешь, что о нас думают юные адепты твоего Ордена? — припомнил Вэй Усянь, когда трактирщик ушёл, и шаги его стихли на лестнице. — Что мы с тобой любовники.
Лицо Лань Чжаня не изменилось, но Вэй Усянь и не ожидал от него никакой реакции: не злиться же взрослому мужчине на дурацкую болтовню подростков.
— Помнится, — продолжил Вэй Усянь, — в прошлой жизни мне приписывали только соблазнение девиц, и к тому же незнатных, а тут сразу такая крупная рыба, Ханьгуан-цзюнь, Нефрит клана Лань, один из самых завидных женихов всей Поднебесной... Но это ненадолго. Вот пойдут слухи о том, что ты спишь с безродным заклинателем Темного Пути, и ни одна приличная девица не согласится выйти за тебя замуж. Твоя репутация будет разрушена.
— Меня это не волнует.
И хотя всю эту ситуацию Вэй Усянь прямо сейчас выдумал из головы и знал, что такого никогда не случится, от слов Лань Чжаня у него почему-то перехватило горло.
— Ах, Лань Чжань... — Вэй Усянь улыбнулся. — Неужели тебе совсем не хочется удачно жениться?
— Не хочется.
Вэй Усянь вспомнил, как напоил Лань Чжаня и тоже попрекал его, что он никогда не найдёт себе жену, а Лань Чжань всё так же утверждал, что жена ему не нужна.
— Ну хоть что-то в этом мире не меняется со временем: ты не хочешь жениться.
Лань Чжань ему ничего не ответил, в комнате повисла тишина. Ненадолго: вскоре Лань Чжань снова позвал слугу, чтобы тот унёс чайник и чашки, а сам лёг спать. Вэй Усянь погасил свечи и тоже лёг, хотя обычно его было не загнать в постель раньше полуночи. Он мог бы найти себе занятие, но ничего делать не хотелось и тем более не хотелось тревожить сон Лань Чжаня. Перевернувшись на бок, он смотрел в окно на крыши соседних домов. Некоторое время Вэй Усянь думал о том, кому Цзинь Гуанъяо мог доверить охоту на них. К сожалению, он ничего не знал о нынешних молодых заклинателях: возможно, при его жизни их противник едва-едва вылез из колыбели.
Поняв, что уснуть не удастся, Вэй Усянь решил спуститься вниз и выпить ещё вина.
С лестницы он расслышал приглушённые голоса. Свечи внизу всё ещё горели, юные заклинатели не спешили расходиться по своим комнатам. Осторожно ступая, чтобы половицы не скрипнули, Вэй Усянь подошёл к двери. Он надеялся, что юноши не спорят снова о Темном Пути и нашли тему поприятнее — так оно и оказалось. Они сплетничали. О Вэй Усяне — точнее, о том, кого они знали как "молодого господина Мо".
— Поверить не могу, что он только притворялся сумасшедшим, — недовольно произнёс Лань Цзинъи, его голос Вэй Усянь уже успел запомнить, — хотя надо было раньше догадаться. Как уехал из деревни Мо — так сразу всё сумасшествие как рукой сняло.
— Он ещё и Ханьгуан-цзюня как-то умудрился соблазнить.
— "Соблазнить"?! — тут же возмутился Лань Цзинъи. — Ты говоришь так, будто Ханьгуан-цзюнь какая-то девица, которую можно легко обмануть! Если уж учитель Мо его партнёр, значит он так решил, без всякого там соблазнения.
— Это ваш "учитель Мо" следует Тёмному Пути! — Вэй Усянь узнал голос Цзинь Лина.
— Это так, но мы ни разу не видели, — вступился Лань Сычжуй, — чтобы учитель Мо использовал Тёмный Путь для того, чтобы навредить людям. Даже в деревне Мо он только направил одержимых друг на друга, чтобы спасти нас...
— А если бы его глупый братец не стащил флаг, призывающий духов, то до сих пор был бы жив. И учитель Мо защищал всех нас, включая тебя, юная госпожа, так что мог бы ты быть и повежливее, если бы не он, сейчас бы ты уже покрывался трупными пятнами.
— Пффф, я тогда и не вдохнул этот порошок.
— Ага, тогда не вдохнул по случайности, а потом — потому что учитель Мо сказал, как от него нужно защищаться, без этого мы бы точно все надышались.
— Учитель Мо, хоть и следует Тёмному Пути, — это, кажется, был голос Оуян Цзычженя, — хороший заклинатель. И к тому же союз между заклинателями должен быть таким, чтобы муж и жена... — он запнулся на последнем слове, — могли сражаться вместе и доверять друг другу как самим себе. Мне кажется, у Ханьгуан-Цзюня и учителя Мо как раз такие отношения. Конечно, они не расставались друг с другом как в дурных любовных историях, — это определённо была шпилька в адрес Лань Цзинъи, — потому что учитель Мо знал, что Ханьгуан-цзюню не страшны никакие враги, а Ханьгуан-цзюнь знал, что мы находимся в безопасности под опекой учителя Мо.
Вэй Усянь решил, что не ошибся, когда отметил чуткость Оуян Цзычженя: если убрать романтическую составляющую, он совершенно верно всё понял.
— Вы же видели, — раздался незнакомый голос, — какими счастливыми они оба выглядели, когда вернулись с этим фонариком.
Вэй Усянь улыбнулся. Всё-таки ему не показалось, вот и другие это заметили.
Судя по возне, мальчишки достали фонарик и теперь рассматривали его.
— Смотрите-ка, тут кролики. Ханьгуан-цзюнь их очень любит, — произнёс один из адептов Гусу Лань, чьего имени Вэй Усянь так и не запомнил. — Хм, неужели кого-то может настолько обрадовать самый обычный фонарик?
— Да причем тут фонарик, дурак! Это потому, что Ханьгуан-цзюнь был вместе со своим... спутником на тропе самосовершенствования. Когда влюбишься по-настоящему — поймёшь.
«Ну, ты не совсем прав», — подумал Вэй Усянь. Он надеялся, что Лань Чжань в тот момент вспомнил не своих пушистых любимцев, а тот фонарик, который он вместе запустили в небо — а Вэй Усянь, конечно, вспомнил едва заметную улыбку на губах Лань Чжаня и его потеплевший взгляд.
Пока обсуждение не продолжилось, Вэй Усянь решил вмешаться. Он резко открыл дверь и не отказал себе в удовольствии поглядеть, как юные заклинатели отодвигаются друг от друга с пристыженным видом, будто Вэй Усянь застал их за чем-то непристойным.
— Что, сплетничаете обо мне и Ханьгуан-цзюне? Кое-кому из вас, между прочим, правила Ордена запрещают обсуждать других людей за их спиной.
— Мы не сплетничали, — тут же возразил кто-то.
— Если уж врёшь, то не ври так глупо, — попенял ему Вэй Усянь. — Я рад, что вы нашли меня достойным Ханьгуан-цзюня, но с чего вы решили, что между нами что-то есть? Моя любовь к Ханьгуан-цзюню безгранична, но, увы, не взаимна.
Юные заклинатели переглянулись с таким видом, будто Вэй Усянь держит их совсем за дураков.
— Если уж врёте, учитель Мо, то не врите так глупо! — возмущённо произнёс Лань Цзинъи. — Вы сняли одну комнату на двоих.
Да, конечно, они спали в одной комнате на случай, если на них снова нападут.
Вэй Усянь мог бы сказать об об этом, но решил, что оправдываться перед мальчишками — это ниже его достоинства, поэтому он просто махнул рукой на их фантазии: адепты ордена Гусу Лань, похоже, готовы защищать избранника своего обожаемого Ханьгуан-цзюня, даже если тот окажется лютым мертвецом, а остальным просто никто не поверит.
— Ладно, посплетничали — и хватит. Отправляйтесь спать, уже почти полночь.
Юные заклинатели тут же бросились врассыпную. Вэй Усянь растолкал трактирщика, подремывающего на столом, и тот налил ему вина. Свеча на столе уже почти догорела, но Вэй Усянь решил, что ему хватит и этого. Он не собирался задерживаться внизу надолго.
Сделав первый глоток, Вэй Усянь задумался.
Что же он такого сделал, что юные адепты Гусу Лань решили, будто они с Лань Чжанем любовники? Да не просто решили, твердо держались за эту идею и убедили остальных. Всего-то один раз ляпнул, что влюблён в Лань Чжаня...
И тут он чуть не рассмеялся вслух.
Ну конечно.
Он очнулся в цзинши в чистой одежде, а это значит, что его кто-то туда занёс и переодел (а кто-то другой это видел), потом он спустился к источникам, где Лань Чжань купался обнажённым, и это тоже наверняка кто-то видел, и когда адепты подбежали к ним, Лань Чжань едва вышел из воды. А потом оказалось, что Ханьгуан-цзюнь разрешает "молодому господину Мо" называть себя по имени, данному при рождении, и обращаться с ним так, будто они на равных (конечно, Вэй Усянь, воспитанник Цзян Фэнмяня, самый талантливый молодой заклинатель клана Юньмэн Цзян, и Лань Ванцзи, второй Нефрит клана Лань, были на равных, ничего не мешало им стать друзьями, и даже сам глава ордена Гусу Лань одобрял эту дружбу, совсем другое дело — Лань Ванцзи и Мо Сюаньюй, внебрачный сын и слабый заклинатель, с позором выгнанный из своего ордена). Вэй Усянь разве что руки при ещё при юных адептах не распускал — была у него дурная привычка трогать людей по поводу и без.
Ах нет, распускал. Вэй Усянь сразу же вспомнил, что на обратном пути из города И Лань Чжань выглядел очень подавленным, и Вэй Усянь тихонько сжал его ладонь своей, чтобы поддержать — и так они прошли половину пути.
Ладно, с этим было уже ничего не поделать.
Допив вино, Вэй Усянь вернулся в комнату — глаза у него наконец-то начали слипаться.
Ни шум внизу, ни шаги, похоже, не разбудили Лань Чжаня. Он всё так же спал, сложив руки на груди, луна освещала его лицо, непривычно спокойное и расслабленное — и всё такое же прекрасное, как шестнадцать лет назад.
Вэй Усяню вспомнился тот день в Цайи, когда они смотрели на падающие лепестки, а потом Не Хуайсан, который как и сам Вэй Усянь, был большим ценителем и мужской, и женской красоты, перевёл взгляд на Лань Чжаня. Вэй Усянь тоже посмотрел на него и подумал тогда, что ни один цветок не может сравниться красотой с Нефритом клана Лань.
"Второй молодой господин Лань поистине в красоте и изящности не имеет равных", — прошептал Вэй Усянь с улыбкой и опустился на пол у кровати, утыкаясь носом в белое ханьфу, всё ещё знакомо пахнущее сандалом.
Рейтинг: PG
Персонажи: Вэй Усянь и
Жанр: юмор
Саммари:
От автора:
1) Я собиралась написать на эту задумку, и я написала:
Теперь хочу фик, где отношения вансяней как в дораме, но ВИ реально переселился в тело Мо и на горе Дафань ляпнул про то, что ЛЧ в его вкусе, а ЦЧ нет (совершенно искренне, чего уж там, хоть и самозащиты ради). Вансяни VERY GAY как обычно, все знают, что Мо "отрезанный рукав", и это очень неловко. Особенно с учётом того, что ВИ ничего такого больше не ляпал про ЛЧ после горы Дафань, а все все равно убеждены, что между ними что-то есть.
2) Ето мой первый фик по магистру, набила его хоботом и толком не вычитывала, читайте на свой страх и риск.
~1700 слов— И это все? Больше ничего не скажешь? — требовательно спросил Лань Цзинъи, когда Вэй Усянь повёл их за слепой девушкой.
— А что еще я должен был сказать?
— Ну, например, вы вдвоем говорите: «Я волнуюсь за тебя, поэтому останусь здесь!», «Уходи!», «Нет, я остаюсь! Если я и уйду, то только с тобой!». Разве не так все должно быть?
Он не сразу понял, к чему Лань Цзинъи ведёт, но потом вспомнил, что сам ляпнул про свою любовь к Лань Чжаню, а потом ещё и соврал, что тот подарил ему Яблочко. Дети, видимо, сделали выводы в меру своей фантазии, которая, как помнил Вэй Усянь по себе, в этом возрасте всегда идёт примерно в одном направлении. Ах да, ещё, наверное, не стоило назвать Лань Чжаня по имени направо и налево.
— Ты можешь представить себе, что Ханьгуан-цзюнь говорил такие пошлые фразы? К тому же мы расстаемся ненадолго, и знаем, что оба будем в порядке.
Вэй Усяню вспомнилось, как они вытащили Цзинь Лина из некрополя клана Не, и Лань Чжань не сразу кинулся вслед за Не Хуайсаном, как будто боялся оставлять Вэй Усяня один на один с Цзинь Лином и его проклятой собакой.
Вэй Усянь прибавил шаг, чтобы поспеть за слепой девушкой.
О словах Лань Цзинъи он вспомнил в следующий раз только в таверне, после ужина. Они сидели в уютной тишине, Лань Чжань настраивал гуцинь, а Вэй Усянь тихо наигрывал на флейте обрывки мелодий, которые приходили ему в голову. Он подумал, что надо как-нибудь просто поиграть вместе, не творя никакой магии: гуцинь и флейта дицзы плохо подходили для совместной игры, но они с этим справятся.
Лань Чжань наконец закончил и отложил гуцинь в сторону. Вэй Усянь опустил флейту. Девяти ещё не было, и они могли посвятить ещё немного времени безделью. Лань Чжань позвал трактирщика, и тот принёс им чай.
— Знаешь, что о нас думают юные адепты твоего Ордена? — припомнил Вэй Усянь, когда трактирщик ушёл, и шаги его стихли на лестнице. — Что мы с тобой любовники.
Лицо Лань Чжаня не изменилось, но Вэй Усянь и не ожидал от него никакой реакции: не злиться же взрослому мужчине на дурацкую болтовню подростков.
— Помнится, — продолжил Вэй Усянь, — в прошлой жизни мне приписывали только соблазнение девиц, и к тому же незнатных, а тут сразу такая крупная рыба, Ханьгуан-цзюнь, Нефрит клана Лань, один из самых завидных женихов всей Поднебесной... Но это ненадолго. Вот пойдут слухи о том, что ты спишь с безродным заклинателем Темного Пути, и ни одна приличная девица не согласится выйти за тебя замуж. Твоя репутация будет разрушена.
— Меня это не волнует.
И хотя всю эту ситуацию Вэй Усянь прямо сейчас выдумал из головы и знал, что такого никогда не случится, от слов Лань Чжаня у него почему-то перехватило горло.
— Ах, Лань Чжань... — Вэй Усянь улыбнулся. — Неужели тебе совсем не хочется удачно жениться?
— Не хочется.
Вэй Усянь вспомнил, как напоил Лань Чжаня и тоже попрекал его, что он никогда не найдёт себе жену, а Лань Чжань всё так же утверждал, что жена ему не нужна.
— Ну хоть что-то в этом мире не меняется со временем: ты не хочешь жениться.
Лань Чжань ему ничего не ответил, в комнате повисла тишина. Ненадолго: вскоре Лань Чжань снова позвал слугу, чтобы тот унёс чайник и чашки, а сам лёг спать. Вэй Усянь погасил свечи и тоже лёг, хотя обычно его было не загнать в постель раньше полуночи. Он мог бы найти себе занятие, но ничего делать не хотелось и тем более не хотелось тревожить сон Лань Чжаня. Перевернувшись на бок, он смотрел в окно на крыши соседних домов. Некоторое время Вэй Усянь думал о том, кому Цзинь Гуанъяо мог доверить охоту на них. К сожалению, он ничего не знал о нынешних молодых заклинателях: возможно, при его жизни их противник едва-едва вылез из колыбели.
Поняв, что уснуть не удастся, Вэй Усянь решил спуститься вниз и выпить ещё вина.
С лестницы он расслышал приглушённые голоса. Свечи внизу всё ещё горели, юные заклинатели не спешили расходиться по своим комнатам. Осторожно ступая, чтобы половицы не скрипнули, Вэй Усянь подошёл к двери. Он надеялся, что юноши не спорят снова о Темном Пути и нашли тему поприятнее — так оно и оказалось. Они сплетничали. О Вэй Усяне — точнее, о том, кого они знали как "молодого господина Мо".
— Поверить не могу, что он только притворялся сумасшедшим, — недовольно произнёс Лань Цзинъи, его голос Вэй Усянь уже успел запомнить, — хотя надо было раньше догадаться. Как уехал из деревни Мо — так сразу всё сумасшествие как рукой сняло.
— Он ещё и Ханьгуан-цзюня как-то умудрился соблазнить.
— "Соблазнить"?! — тут же возмутился Лань Цзинъи. — Ты говоришь так, будто Ханьгуан-цзюнь какая-то девица, которую можно легко обмануть! Если уж учитель Мо его партнёр, значит он так решил, без всякого там соблазнения.
— Это ваш "учитель Мо" следует Тёмному Пути! — Вэй Усянь узнал голос Цзинь Лина.
— Это так, но мы ни разу не видели, — вступился Лань Сычжуй, — чтобы учитель Мо использовал Тёмный Путь для того, чтобы навредить людям. Даже в деревне Мо он только направил одержимых друг на друга, чтобы спасти нас...
— А если бы его глупый братец не стащил флаг, призывающий духов, то до сих пор был бы жив. И учитель Мо защищал всех нас, включая тебя, юная госпожа, так что мог бы ты быть и повежливее, если бы не он, сейчас бы ты уже покрывался трупными пятнами.
— Пффф, я тогда и не вдохнул этот порошок.
— Ага, тогда не вдохнул по случайности, а потом — потому что учитель Мо сказал, как от него нужно защищаться, без этого мы бы точно все надышались.
— Учитель Мо, хоть и следует Тёмному Пути, — это, кажется, был голос Оуян Цзычженя, — хороший заклинатель. И к тому же союз между заклинателями должен быть таким, чтобы муж и жена... — он запнулся на последнем слове, — могли сражаться вместе и доверять друг другу как самим себе. Мне кажется, у Ханьгуан-Цзюня и учителя Мо как раз такие отношения. Конечно, они не расставались друг с другом как в дурных любовных историях, — это определённо была шпилька в адрес Лань Цзинъи, — потому что учитель Мо знал, что Ханьгуан-цзюню не страшны никакие враги, а Ханьгуан-цзюнь знал, что мы находимся в безопасности под опекой учителя Мо.
Вэй Усянь решил, что не ошибся, когда отметил чуткость Оуян Цзычженя: если убрать романтическую составляющую, он совершенно верно всё понял.
— Вы же видели, — раздался незнакомый голос, — какими счастливыми они оба выглядели, когда вернулись с этим фонариком.
Вэй Усянь улыбнулся. Всё-таки ему не показалось, вот и другие это заметили.
Судя по возне, мальчишки достали фонарик и теперь рассматривали его.
— Смотрите-ка, тут кролики. Ханьгуан-цзюнь их очень любит, — произнёс один из адептов Гусу Лань, чьего имени Вэй Усянь так и не запомнил. — Хм, неужели кого-то может настолько обрадовать самый обычный фонарик?
— Да причем тут фонарик, дурак! Это потому, что Ханьгуан-цзюнь был вместе со своим... спутником на тропе самосовершенствования. Когда влюбишься по-настоящему — поймёшь.
«Ну, ты не совсем прав», — подумал Вэй Усянь. Он надеялся, что Лань Чжань в тот момент вспомнил не своих пушистых любимцев, а тот фонарик, который он вместе запустили в небо — а Вэй Усянь, конечно, вспомнил едва заметную улыбку на губах Лань Чжаня и его потеплевший взгляд.
Пока обсуждение не продолжилось, Вэй Усянь решил вмешаться. Он резко открыл дверь и не отказал себе в удовольствии поглядеть, как юные заклинатели отодвигаются друг от друга с пристыженным видом, будто Вэй Усянь застал их за чем-то непристойным.
— Что, сплетничаете обо мне и Ханьгуан-цзюне? Кое-кому из вас, между прочим, правила Ордена запрещают обсуждать других людей за их спиной.
— Мы не сплетничали, — тут же возразил кто-то.
— Если уж врёшь, то не ври так глупо, — попенял ему Вэй Усянь. — Я рад, что вы нашли меня достойным Ханьгуан-цзюня, но с чего вы решили, что между нами что-то есть? Моя любовь к Ханьгуан-цзюню безгранична, но, увы, не взаимна.
Юные заклинатели переглянулись с таким видом, будто Вэй Усянь держит их совсем за дураков.
— Если уж врёте, учитель Мо, то не врите так глупо! — возмущённо произнёс Лань Цзинъи. — Вы сняли одну комнату на двоих.
Да, конечно, они спали в одной комнате на случай, если на них снова нападут.
Вэй Усянь мог бы сказать об об этом, но решил, что оправдываться перед мальчишками — это ниже его достоинства, поэтому он просто махнул рукой на их фантазии: адепты ордена Гусу Лань, похоже, готовы защищать избранника своего обожаемого Ханьгуан-цзюня, даже если тот окажется лютым мертвецом, а остальным просто никто не поверит.
— Ладно, посплетничали — и хватит. Отправляйтесь спать, уже почти полночь.
Юные заклинатели тут же бросились врассыпную. Вэй Усянь растолкал трактирщика, подремывающего на столом, и тот налил ему вина. Свеча на столе уже почти догорела, но Вэй Усянь решил, что ему хватит и этого. Он не собирался задерживаться внизу надолго.
Сделав первый глоток, Вэй Усянь задумался.
Что же он такого сделал, что юные адепты Гусу Лань решили, будто они с Лань Чжанем любовники? Да не просто решили, твердо держались за эту идею и убедили остальных. Всего-то один раз ляпнул, что влюблён в Лань Чжаня...
И тут он чуть не рассмеялся вслух.
Ну конечно.
Он очнулся в цзинши в чистой одежде, а это значит, что его кто-то туда занёс и переодел (а кто-то другой это видел), потом он спустился к источникам, где Лань Чжань купался обнажённым, и это тоже наверняка кто-то видел, и когда адепты подбежали к ним, Лань Чжань едва вышел из воды. А потом оказалось, что Ханьгуан-цзюнь разрешает "молодому господину Мо" называть себя по имени, данному при рождении, и обращаться с ним так, будто они на равных (конечно, Вэй Усянь, воспитанник Цзян Фэнмяня, самый талантливый молодой заклинатель клана Юньмэн Цзян, и Лань Ванцзи, второй Нефрит клана Лань, были на равных, ничего не мешало им стать друзьями, и даже сам глава ордена Гусу Лань одобрял эту дружбу, совсем другое дело — Лань Ванцзи и Мо Сюаньюй, внебрачный сын и слабый заклинатель, с позором выгнанный из своего ордена). Вэй Усянь разве что руки при ещё при юных адептах не распускал — была у него дурная привычка трогать людей по поводу и без.
Ах нет, распускал. Вэй Усянь сразу же вспомнил, что на обратном пути из города И Лань Чжань выглядел очень подавленным, и Вэй Усянь тихонько сжал его ладонь своей, чтобы поддержать — и так они прошли половину пути.
Ладно, с этим было уже ничего не поделать.
Допив вино, Вэй Усянь вернулся в комнату — глаза у него наконец-то начали слипаться.
Ни шум внизу, ни шаги, похоже, не разбудили Лань Чжаня. Он всё так же спал, сложив руки на груди, луна освещала его лицо, непривычно спокойное и расслабленное — и всё такое же прекрасное, как шестнадцать лет назад.
Вэй Усяню вспомнился тот день в Цайи, когда они смотрели на падающие лепестки, а потом Не Хуайсан, который как и сам Вэй Усянь, был большим ценителем и мужской, и женской красоты, перевёл взгляд на Лань Чжаня. Вэй Усянь тоже посмотрел на него и подумал тогда, что ни один цветок не может сравниться красотой с Нефритом клана Лань.
"Второй молодой господин Лань поистине в красоте и изящности не имеет равных", — прошептал Вэй Усянь с улыбкой и опустился на пол у кровати, утыкаясь носом в белое ханьфу, всё ещё знакомо пахнущее сандалом.
@темы: Mo Dao Zu Shi
Когда я смотрела, у меня была мысль, что он хотел сказать "А ты красивый", но не стал, потому что это звучит как-то по-гейски. 
