О тех самых образах дев-воительниц, немного копипасты.
- Вовсе не так было дело, - возразила ему Медб. Мой отец, Эохо Федлех, сын Финна, сына Финдомана, сын Финдена, сына Финдгуна, сына Рогена Руада, сына Ригена, сына Влатахта, сына Ботахта, сына Энна Агнеха, сына Ангуса Турбеха, был верховным королем Ирландии. У него было шесть славных дочерей: Дербриу, Этне, Эле, Клотр, Муган и Медб, и я, Медб, была самая высокая и благородная из них всех. Я была самой обходительной и щедрой, лучшую в бою, схватке и поединке. <...> Будь мой муж труслив, столь же мало подобало бы нам быть вместе, ибо я одна лишь шла бы в драку, состязание и бой, навлекая на мужа насмешки за то, что его жена смелее его, но не будет ему насмешки, если он столь же смел, лишь бы оба они были смелы.
"Угон быка из Куалнге", ирландская сага.
...если бы побывал он еще у Скатах, чтобы обучиться у нее боевым подвигам, то стал бы самым великим воином во всей Европе.
<...>
В это время Скатах вела войну с другими племенами, над которыми властвовала королева по имени Айфе.
"Сватовство к Эмер", ирландская сага.
Царила королева на острове морском,
Была она прекрасна и телом, и лицом,
Но женщины сильнее не видел мир досель.
Она могла, метнув копье, насквозь пробить им цель
И, бросив тяжкий камень, прыжком его догнать.
В трех состязаньях с нею был верх обязан взять
Любой, кто к королеве посвататься решался,
Но, проиграв хотя б одно, он головы лишался.
<...>
Едва свой плащ волшебный воитель надевал,
Тот разом мощь такую владельцу придавал,
Что Зигфрид силой равен был дюжине бойцов.
Без этого сгубила бы Брюнхильда удальцов.
<...>
Но речь об их утехах вести я не охоч.
Послушайте-ка лучше о том, как эту ночь
Провел король бургундский с красавицей женой.
Уж лучше б он возлег не с ней, а с женщиной иной.
Ввели супругов в спальню, и разошелся двор,
И дверь за молодыми закрылась на запор,
И Гунтер мнил, что близок миг торжества его.
Увы! Не скоро он сумел добиться своего.
В сорочке белой дева взошла на ложе нег,
И думал славный витязь: "Я овладел навек
Всем тем, к чему стремился так долго и так страстно".
Теперь он был вдвойне пленен Брюнхильдою прекрасной.
Огонь, горевший в спальне, он потушил скорей
И, подойдя к постели, прилег к жене своей.
Король, желанья полон, от счастья весь дрожал
И дивный стан красавицы в объятьях пылко сжал.
Всю чашу наслаждений испил бы он до дна,
Когда бы сделать это дала ему жена.
Но мужа оттолкнула она, рассвирепев.
Он встретил там, где ждал любви, лишь ненависть и гнев.
"Подите прочь! - сказала красавица ему.-
Я вижу, что вам нужно, но не бывать тому.
Намерена я девство и дальше сохранять,
Пока не буду знать всего, что мне угодно знать".
Сорочку на Брюнхильде король измял со зла.
Стал брать жену он силой, но дева сорвала
С себя свой крепкий пояс, скрутила мужа им,
И кончилась размолвка их расправой с молодым.
Как ни сопротивлялся униженный супруг,
Он был на крюк настенный подвешен, словно тюк,
Чтоб сон жены тревожить объятьями не смел.
Лишь чудом в эту ночь король остался жив и цел.
Недавний повелитель теперь молил, дрожа:
"С меня тугие путы снимите, госпожа.
Я понял, королева, что мне не сладить с вами,
И вам не стану докучать любовными делами".
"Песнь о Нибелунгах".