Про замужество Занзаса и фем!Сквало, совсем АУшкаЗанзас, конечно, не хотел туда идти. Он предпочёл бы сидеть дома за компьютером или стрелять в тире, но отец настоял, что Занзас должен отправиться на приём к дону Супербии. Занзасу казалось, что выбирать жениха для дочери из кучи приехавших сыновей донов — дурацкая традиция, а уж выдавать замуж дочь, которой едва исполнилось четырнадцать — тем более. Хотя какая разница? Соплячка никому не интересна, только деньги и влияние её отца. Ей может быть хоть четырнадцать, хоть семьдесят три — это никого не остановит.
На приёме Занзас выяснил, что синьорина Беатриче может заинтересовать только педофила: тощая и плоская, будто её нет ещё и двенадцати. Зато без дурацкого женского кокетства и хорошенькая.
«Вырастет — будет красавицей», — подумал Занзас.
Кроме того синьорина Беатриче не расхаживала среди гостей, а уселась в углу с мрачным видом. На ней было строгое тёмно-синее платье, подчёркивающее белизну кожи, перчатки и небольшой медальон на шее. Коротко стриженные волосы убраны назад невидимками. Занзас отметил про себя, что наряд не вечерний и очень старомодный, такие надевали лет сто назад. Беатриче словно не готовилась к этому приёму, а просто вытащила из сундука прабабушкино платье и украшение, наспех заколола волосы и вышла к гостям.
Занзас обвёл залу скучающим взглядом. Определённо ему, сыну Девятого босса Вонголы, здесь делать нечего: его отец не мечтает породниться с семьёй Супербиа, и Занзас — только знак уважения старому приятелю. На этом приёме собрались сыновья куда менее влиятельных донов. Печальное зрелище: подростки от шестнадцати лет, пытающиеся выглядеть взрослее. Напыщенные идиоты.
Занзасу тоже лишь недавно исполнилось шестнадцать, но ему не приходилось выпячивать тощую грудь, чтобы выглядеть внушительней и мужественней, и замазывать прыщи. Природа одарила Занзаса атлетическим телосложением, выразительными чертами лица и чистой смуглой кожей. Пожалуй, Занзас был одним из немногих, кто не выглядел посмешищем на этом приёме.
Он снова повернулся к Беатриче. Та всё сидела в кресле, недовольно посматривая на женихов, и Занзас ей залюбовался.
Все дочери дона Супербии были хороши собой, а младшей к тому же досталась внешность от бабушки-шведки, которую Занзас видел на фотографиях: высокая статная дама с каменным выражением лица и пронзительными светло-голубыми глазами. А у Беатриче они другие, отцовские: длинные, миндалевидные, с серо-стальной радужной оболочкой и длинными ресницами. Одно удовольствие рассматривать эти тонкие изящные черты лица.
Беатриче с вызовом посмотрела на него, и Занзас ухмыльнулся в ответ.
На ночь их оставили в замке дона Супербии: к утру синьорина Беатриче должна выбрать себе жениха, и кто-то один останется здесь ещё на некоторое время, чтобы обвенчаться с Беатриче. Остальные разъедутся после обеда.
Занзас, оставшись в своей комнате, почти мгновенно выкинул девчонку из головы и занялся своими делами: он пытался одолеть книгу на японском, который учил последние несколько лет. За окном послышался какой-то шорох, и Занзас встрепенулся. Он бесшумно достал пистолет, подошёл к окну, отодвинул штору. Приглушённый свет настольной лампы упал на дерево за окном и чей-то силуэт на ветке. Блеснули серебристые волосы, и Занзас узнал синьорину Беатриче. Та повернулась, приложила палец к губам.
— Что вы здесь делаете? — поинтересовался Занзас, положив пистолет на подоконник.
— Яблоки ем. Будешь?
Только тут Занзас заметил, что карманы её шортов топорщились от мелких яблок, напиханных в них. Беатриче сорвала с ветки ещё одно и кинула его Занзасу. Тот машинально поймал.
— Спасибо, — вспомнив о вежливости, произнёс он. Яблоко на вкус оказалось кисловатым, но вкусным.
Беатриче подошла поближе и села на ветку в метре от окна.
— Вас отпускают гулять так поздно, синьорина Беатриче? — поинтересовался Занзас для поддержания разговора. Не будь у него хорошего воспитания, он бы давно закрыл окно и снова углубился в чтение.
— Я ни у кого не спрашивала разрешения. А ещё называй меня на «ты» и «Сквало».
— Акула? У тебя три ряда зубов?
Перейти на «ты» было легче лёгкого: Занзас не привык называть на «Вы» соплячек младше него на два года.
— Не-а.
Сквало улыбнулась, обнажая крупные белые зубы с массивными клыками. Не как у хищников или вампиров, конечно, просто на пару миллиметров длиннее средних человеческих.
«Такими и загрызть можно», — подумал Занзас.
Беатриче — Сквало, эта кличка ей почему-то подходила — поднялась и прыгнула на подоконник. Занзас заметил, что все её движения удивительно грациозны, но наводили они на мысли не о женщинах и кошках, а о профессиональных бойцах.
— Выбрала уже себе жениха?
— Мне не нужен жених. Я собираюсь стать профессиональным мечником.
— Твой отец думает по-другому. К тому же ты девушка...
— Знаю, знаю! — раздражённо перебила Сквало. — Все считают, что раз я девушка, я должна сидеть дома, заниматься вышиванием каким-нибудь и думать от тряпках. Плевать я на это хотела! Я занималась фехтованием и брала уроки у лучших учителей! Они все считают, что у меня талант! А Тир уже пригласил меня в Варию на должность офицера...
Занзас удивился: он и понятия не имел, что в Варию собираются брать ребёнка. Но, видимо, она действительно очень талантливый мечник, раз её заметил сам Тир. Занзас задумался.
— Собираешься сбежать из дома?
— Конечно. Сбегу, поступлю в Варию... или вызову Тира на бой.
— Тебя будут искать и найдут, или же тебе придётся круглые сутки сидеть в резиденции Варии и даже там ходить в парандже.
— А ты что предлагаешь?
— Можешь стать моей женой.
— Зачем?
— Я не буду тебя удерживать от поступления в Варию. Тем более, Вария — часть Вонголы, и если ты выйдешь за меня замуж, то она будет частью твоей семьи.
Сквало повисла на Занзасе и чмокнула его в губы.
— Ура! Спасибо! Так, а что ты будешь с этого иметь?
— Вменяемую жену, которая не будет трахать мне мозг тряпками и сплетнями, и отличного бойца для Вонголы.
Занзас умолчал о том, что хорошо иметь при себе преданную мечницу, чьи навыки так высоко ценит даже Император Мечей Тир, а в том, что Сквало ему будет благодарна, Занзас не сомневался.
— Ладно, я скажу отцу, что влюбилась в тебя с первого взгляда и мечтаю быть твоей женой. Это даже не вызовет подозрений.
Занзас кивнул.
— Вали спать, пока тебя не хватились.
Сквало легко вспрыгнула на подоконник, оттуда на ветку дуба и исчезла в густой листве.
«Толковая девчонка», — подумал Занзас, снова садясь в кресло.
Внезапная вторая частьНа следующий день дон Супербиа объявил, что его дочь выбрала себе в мужья Занзаса Вонголу, сына дона Вонголы. Вокруг раздались шепотки: мол, выбрал сам дон Супербиа, потому что Занзас — наследник самой могущественной семьи. На Занзаса смотрели с откровенной завистью и ненавистью: семья Супербиа была влиятельной и богатой, за родство с ней мелкие семьи отдали бы десять лет жизни. За родство с Вонголой продали бы душу Дьяволу.
Сквало вошла в залу, когда её отец закончил свою речь. Она опять была в старомодном платье и с заколотыми невидимками волосами. Занзас подозревал, что она одевается в платья только потому, что иначе её спутают с мальчишкой. Занзас прекрасно помнил виденную прошлой ночью худую фигурку в шортах и футболке — сам бы перепутал, если бы не знал, что перед ним девушка.
Дон Супербиа вызвал Сквало и Занзаса себе в кабинет, и они прошли вместе, рука об руку. Занзасу нравилось, как плавно шагала Сквало, с прямой спиной и гордо вздёрнутым подбородком.
— Синьор Занзас, вы согласны с выбором моей дочери? — спросил дон Супербиа, когда они сели в глубокие кресла.
Занзас кивнул, и глаза Сквало засияли. Занзас даже почувствовал себя уязвлённым: его будущая жена радовалась не потому, что была влюблена в будущего супруга, а потому, что вскоре поступит на службу в Варию.
— Когда вы хотите сыграть свадьбу?
— Чем быстрее — тем лучше, — ответил Занзас, бросив взгляд на Сквало.
— Замечательно, значит, свадебную церемонию и церемонию венчания я назначаю на завтра.
Дон Супербия благословил их, и на этом разговор закончился. Занзас попрощался с будущим тестем и ушёл, Сквало вышла за ним.
— Спасибо тебе ещё раз!
Она снова повисла на Занзасе.
— Не за что и слезь с меня. Послезавтра Тир запишет тебя в Варию.
Сквало чмокнула Занзаса в губы и, смутившись, убежала куда-то, свернув в ближайший коридор.
«Ребёнок», — подумал Занзас и вспомнил о брачной ночи. Кажется, первый секс с супругой у него если и случится, то года через два после замужества.
На следующий день с утра дон Супербиа вызвал Занзаса к себе.
— Я хотел бы поговорить с вами, синьор Занзас, в вашей супружеской жизни с моей дочерью.
Он протянул Занзасу несколько листков, скреплённых скобкой. На них был напечатан брачный договор, который ограничивал Занзаса и освобождал Сквало, если у них вдруг не случится неземной любви.
«Интересно, он заставляет всех женихов подписывать это?»
Занзасу было плевать, сможет ли его юная жена распоряжаться своими деньгами и временем — ему вообще было плевать на Сквало по большому счёту, так что брачный договор он подписал не задумываясь, лишь пробежав его глазами по диагонали.
— Всё?
Не всё: дон Супербиа долго разговаривал с Занзасом о своей дочери, а тому было смертельно скучно, и он то смотрел в окно на мерно покачивающиеся ветви деревьев, то принимался читать названия на корешках книг — книжный шкаф стоял за спиной дона Супербии. Они закончили разговор только тогда, когда приехал Девятый.
Дон Супербиа ушёл, оставив Занзаса наедине с отцом.
— Занзас, как это понимать? — тут же спросил он.
— Как хочешь, — пожал плечами Занзас. — Она симпатичная, не тупая и влюблена в меня.
«А ещё она не будет мне надоедать».
На свадьбу Сквало одели в пышное белое платье с тёмно-фиолетовой отделкой и нижней юбкой. Над ней поработали парикмахер и визажист, так что Сквало казалась красивее, похожей на прекрасную фарфоровую куклу. Что-то неестественное теперь было в Сквало, и та наглая девчонка, сидящая на дереве возле его окна, нравилась Занзасу намного больше. Вскоре он понял, в чём дело: лицо Сквало вовсе не выглядело детским и совершенно не сочеталось с её телом, которое словно принадлежало девочке лет двенадцати. Как будто ей пришили чужую голову. Занзас сосредоточился и припомнил, что лицо Сквало и без макияжа выглядело несколько взрослее тела из-за резких черт.
Сквало нетерпеливо покусывала губы, и то и дело порывалась растрепать уложенные волосы. Занзас мрачно и зло смотрел на её. Вряд ли они двое выглядели как счастливая пара: напряжённые, но не как перед самым счастливым днём в жизни, а как перед боем.
Этот день вымотал Занзаса до изнеможения: венчание, свадьба, банкет, поздравления от членов Альянса — неискренние, они все видели, что Занзасу не нравится его жена. А вот Сквало сияла от счастья, но вовсе не потому, что вышла замуж за любимого человека, хотя со стороны казалось, что именно поэтому.
— Пойдём спать.
Занзас потащил Сквало в спальню ближе к полуночи, хотя они могли бы веселиться до утра. Только вот веселиться Занзасу совсем не хотелось.
— Ты чего такой мрачный?
— А чего мне веселиться? Я тебе буду изображать из себя примерного семьянина. Нахрен мне это в шестнадцать лет?
Занзас медленно раздевался и складывал одежду на стул. Вся их «супружеская спальня» в особняке Девятого была украшена цветами и сердечками. От такой безвкусицы Занзаса тошнило, хотя раньше он никогда за собой не замечал тонкого вкуса и снобизма.
Сквало за его спиной зашипела что-то сквозь зубы.
— Помоги мне снять платье!
Повернувшись, Занзас обнаружил, что Сквало никак не может справиться со шнуровкой на корсете. Занзас расслабил её, а Сквало расстегнула застёжку спереди и стянула платье. От корсета на коже остались красные следы. Занзас провёл пальцем по одному из них, и Сквало дёрнулась.
— Давай спать, мелочь.
— А ты не хочешь... ну...
— Я не педофил и я устал.
Занзас развалился на кровати, и а Сквало осталась стоять посреди спальни. На ней было тёмно-фиолетовое бельё из тончайшего кружева и чулки со стрелками. Тоже тёмно-фиолетовые — и они нелепо смотрелись на её тоненьком полудетском теле. Порно для Гумберта Гумберта.
— Раздевайся и ложись.
Сквало вздохнула и принялась снимать бельё. Занзас с интересом наблюдал за ней. У Сквало были очень красивые руки с длинными пальцами и тонкими запястьями. Занзас подумал, что будь Сквало на пару лет постарше, он бы женился на ней без единой мысли о личной выгоде, если бы она к шестнадцати годам не растеряла свою непосредственность и боевой нрав. А так.... Ну, можно насладиться видом, который портили только длинные шрамы. Впрочем, не так уж и портили.
Вскоре Сквало улеглась рядом, и Занзас выключил свет.
Со своими девушками он никогда не спал в одной постели, и странно было чувствовать рядом чужое тело. Сквало прижалась к нему, и её дыхание щекотало шею Занзаса, а он не знал, что делать с девочкой, спящей рядом. Не то чтобы Занзас это смущало, скорее злило: он уже привык к тому, что знает, как обращаться с особами женского пола — кого-то долго целоваться и гладить, с кого-то сорвать бельё и грубо трахнуть, но никогда ещё в его постели не лежали четырнадцатилетние девочки. Так и не решив ничего, Занзас просто обнял Сквало и заснул. Если бы кто-то вдруг решил поглядеть на них, то нашёл бы эту картину умилительной.
Занзас ещё не знал, что первая их брачная ночь состоится через восемь с половиной лет.
В возвращении домой после восьмилетнего отсутствия не было ничего хорошего. Автобус, забитый народом, электричка с какой-то пьяной шпаной, а потом час пешком от станции. На такси денег у Занзаса не оказалось. В кармане болталось немного мелочи, на которую он купил газету на вокзале, и продавщица украдкой перекрестилась, когда Занзас отвернулся.
«Неужели так страшен?» — подумал Занзас и подошёл к зеркальному стеклу.
Ледяной плен оставил после себя жуткие багровые шрамы, ещё не до конца зажившие — они ныли, стоило Занзасу шевельнуться, а выражение лица неприятно удивило и самого Занзаса: он был уверен, что лучше контролирует свою мимику.
Дата на первой странице газеты сообщила ему о том, что прошло восемь лет.
Для Занзаса после того, как Девятый его заморозил, прошло куда меньше времени. Почувствовал холод, потерял сознание, а очнулся, как казалось, через пару секунд. Сначала Занзас даже думал, что это случайно разморозило почти сразу, но он не нашёл в подвале следов битвы, которые непременно должны были остаться.
Большая спальня, в которой спал Занзас со своей женой, почти не изменилась. Только на тумбочке слева от кровати стояли тюбики и лежала пачка таблеток. А на самой кровати кто-то спал. Из-под одеяла высовывался только белобрысый затылок и босые пятки.
— Просыпайся, — Занзас потряс спящую за плечо. Та перевернулась на спину, скинула с себя одеяло, и Занзас смог увидеть, что Сквало действительно стала красавицей. Как он и предполагал. Занзас любовался телом Сквало, в котором даже во сне чувствовалась сила. Очень светлую кожу уже исчертили шрамы, но они вовсе не портили её — воину положено иметь шрамы.
Занзасу показалось, что он стоял над кроватью Сквало — их супружеским ложем — не менее четверти часа, но прошло лишь несколько секунд, за которые в голове пронёсся вихрь мыслей. Ещё десять секунд понадобилось Занзасу для того, чтобы взять себя в руки и никак не выразить своих эмоций, когда Сквало очнётся.
Сквало открыла глаза, потёрла кулаком, словно не верила им. А потом бросилась на шею Занзасу в радостным воплем, принялась целовать его. Объятия хрупкой на первой взгляд девушки оказались крепкими, как у взрослого мужчины — Занзасу даже не сразу удалось восстановить дыхание. Занзас слышал, что Сквало что-то быстро и сбивчиво говорила, но даже не пытался разобрать слов. Он почувствовал, как сильные руки потянули его в кровать и лёг рядом со Сквало.
— Зачем? — хмуро спросил он Сквало, когда та принялась раздевать его.
— У нас не было ещё первой брачной ночи, — серьёзно ответила она.
Целовала Сквало властно, как будто из них двоих именно она была мужчиной, а Занзас — трепетной девой, но вскоре он перехватил инициативу.
— И что, для тебя это действительно первая брачная ночь?
Он встретился взглядом с серыми глазами Сквало.
— Конечно, я же клялась.
Луссурия, пришедший в спальню, чтобы разбудить Сквало, увидел скинутое на пол скомканное одеяло и два тела, мирно спящих в объятиях друг друга.