[jarenka]

ну ладно, оскормилась уже на фикбуке, буду и здесь выкладывать. Кто читает, пожалуйста, комментируйте, мне тяжело писать длинные тексты без обратной связи. х_Х

Название: Чёрный Рыцарь
Автор: Ванильный Занзас
Рейтинг: R (кто сейчас подумал, что это за секс — обломитесь, за насилие, и того немного)
Персонажи: Элиот, Лео, Гилберт, Баскервили и Пандора фоном
Жанр: драма (местами переходящая в юмор и флафф)
От автора (оно же саммари): Это планировалось как исполнение заявки на ау-фест: С-8 — Элиот|Лео. После падения в Бездну Элиот стал цепью и потерял воспоминания (но не потерял личность, как Чёрный кролик). Лео заключает с ним контракт и пытается вернуться воспоминания. ХЭ обязателен.
Но упс. Сел писать ПВП @ десять тысяч слов джена.

Часть первая

В Бездне нет жизни, но все, что Чёрный рыцарь может назвать своей жизнью, прошло именно тут. Он видел, как появляются новые Цепи и как они полностью утрачивают способность мыслить и запоминать, как растворяются в Бездне, если им не удается прикрепиться к какому-нибудь наивному человеку, желающему изменить ход истории. Поэтому всё существование Чёрного Рыцаря было посвящено одной цели: сохранить свою личность. Так продолжалось до тех пор, пока он не почувствовал Зов.
Зов понес его в непроглядной темноте Бездны.
Он опустился на пол, в котором пол можно было узнать только по отражениям: Чёрного Рыцаря и мальчишки, желающего заключить с ним контракт. У него, Чёрного Рыцаря, было человеческое тело; судя по отражению, юное и светловолосое. Он посмотрел на свои руки: бледная кожа, длинные пальцы с коротко обстриженными ногтями, тонкая полоска манжеты выбивается из-под рукава чёрного сюртука.
— Ты хочешь заключить со мной контракт? — спросил он у мальчишки, стоящего перед ним. Судя по отчаянию на лице, тот хотел изменить прошлое, чтобы вернуть себе погибшего родственника или лучшего друга, как хотели все прочие, кто попадал сюда.
— Да, — ответил тот. По тембру голоса Элиот понял, что не такой уж он и маленький, лет шестнадцать, не меньше.
— Не хочу тебя разочаровывать, но ничего из этого не выйдет. Ты начнешь убивать под действием контракта, а когда он закончится, рухнешь в Бездну. И станешь цепью, как я.
Мальчишка вдруг рассмеялся. Отчаяние с его лица словно испарилось, не оставив и следа.
— К счастью, со мной ничего подобного не случится, потому что я не совсем человек. Как твоё имя?
— Чёрный Рыцарь.
Мальчишка встал на цыпочки, положив руки ему на плечи, и поцеловал. Точнее, прикусил нижнюю губу, а потом слизнул языком выступившие капельки крови.
— Я заключаю с тобой контракт, Чёрный рыцарь.
Их окутал ворох черных перьев, а через секунду они уже стояли на развалинах какого-то здания под серым осенним небом. Накрапывал мелкий дождь, пахло сырой землёй, блестели камни под ногами. Элиот машинально закрылся от дождя полой плаща.
— Ну и погодка! Пойдем к карете.
Мальчишка легко перепрыгнул остатки стены и встал на землю.
— А представиться ты не хочешь?
Мальчишка с недоумением посмотрел на него.
— А, прости. Меня зовут Лео. Лео Баскервиль.
Они вместе пошли к карете, стоявшей неподалёку, на остатках мостовой. Герб на её боку Чёрному Рыцарю был незнаком, но он определённо знал, что там изображают герб дома, которому эта карета принадлежит. Он вообще подозрительно много знал о мире, в котором никогда прежде не бывал. Вплоть до того, что по одежде мог определить очень высокий социальный статус своего нового хозяина. А ещё он знал, что такие рубашки, как у него, приличные аристократы не носят уже лет сто, только всякие эксцентричные личности. Хм... Наверное, человек, который спустился в Бездну, чтобы заключить контракт просто так, а не от отчаяния, должен быть очень эксцентричным.
Карета тронулась с места, и Чёрный Рыцарь с интересом уставился в окно. Он почему-то знал, что разрушенный город, по которому они едут, называется Сабрие, он когда-то был столицей и лежит в руинах уже сто лет. Тут открыт путь в Бездну, поэтому люди обходят это место стороной. Живут тут только бедняки, занимающие пустые дома на окраинах города, где раньше были всё те же бедные кварталы: та часть исторического центра, что не упала в Бездну, лежала в руинах, как дом, где они с Лео оказались.
— Кстати, раз уж ты выглядишь как человек, тебе нужно человеческое имя, — прервал его размышления Лео. — Я буду звать тебя Элиотом.
И тут Чёрный Рыцарь понял, что это именно то имя, которое ему подходит и вообще непонятно, как он раньше называл себя по-другому. Если это, конечно, не механизм контракта: когда воля хозяина полностью подчиняет себе его волю.
— Эй, а у меня ты поинтересоваться не собирался, какое мне имя больше нравится?! - тут же возмутился он просто из чувства противоречия.
— А тебе чем-то не нравится «Элиот»?
Чёрный Рыцарь смутился. Ситуация выходила глупая: на самом деле имя ему очень нравилось. Оно красиво звучало, как у какого-нибудь шотландского горца.
— Да всё нормально. Если тебе так хочется, можешь звать меня Элиотом, — Чёрный Рыцарь отвёл глаза, надеясь, что Лео не догадается о том, что происходит в его голове.
— Отлично, договорились.
Они сидели друг напротив друга в карете, и Чёрный Рыцарь разглядывал Лео. Весь его внешний вид вызывал естественное желание защитить: Лео был на полголовы ниже и хрупкого телосложения, хотя интуиция подсказывала, что это впечатление слабости обманчивое. Чёрный Рыцарь бы решил, что он даже несколько старше Лео, но в Бездне не было времени, чтобы хоть как-то определить возраст.
Лео смотрел в окно, Чёрный Рыцарь видел его профиль в неярком рассеянном свете пасмурного дня. У Лео уже сломался голос, но лицо оставалось полудетским, Чёрному рыцарю даже захотелось потискать его за щёчки, но интуиция подсказывала, что за это можно получить по лицу.
Лео развязал ленту на шее, расслабил ворот рубашки: видимо, прачка перестаралась, накрахмаливая его.
— Куда мы едем? — спросил Чёрный Рыцарь.
— В Риверру, ко мне домой. Если тебе о чём-нибудь говорит это название.
— Столица государства, в котором мы сейчас находимся? — неуверенно предположил Чёрный Рыцарь.
— Ага. А откуда ты знаешь? — Лео смотрел на него с нескрываемым любопытством.
— Понятия не имею.
— Это на самом деле очень интересно! — Чёрный Рыцарь хмыкнул, посмотрев на Лео: у того глаза загорелись любопытством. — Я так понимаю, ты всю жизнь, сколько себя помнишь, был в Бездне. Так?
— Ага.
— Цепи не пользуются привычной нам речью, у них нет физических тел, и они живут в мире, где, по-моему, вообще нет пространства и времени как такового. Ну, пока там не появляется человек с представлением о пространстве и времени. Ужасно интересно, откуда в твоей голове вообще могут быть понятия обо всё этом!
— Почему «они», а не «вы»? — заинтересовался Чёрный Рыцарь.
Лео некоторое время просто удивлённо смотрел на него, будто не понял вопроса, но быстро опомнился.
— Я не могу воспринимать тебя как цепь, ты слишком похож на человека. Ладно, давай, что ты знаешь об этом мире? Ну, хотя бы применительно к нашему окружению.
— Мы едем в карете из Сабрие к Риверре, — начал Чёрный Рыцарь. — Это примерно четыре часа пути. Сабрие — прошлая столица королевства, Риверра — нынешняя. Кстати, у нас в стране монархия. Что ещё?
— Что ты можешь сказать, глядя на меня?
— М-м-м... — Чёрный Рыцарь задумался. — Тебе лет четырнадцать или пятнадцать. Ты из обеспеченной семьи, судя по одежде. Правильно?
— Ага, всё правильно. Даже с возрастом почти угадал: мне только сегодня исполнилось шестнадцать.
— Так у тебя День Рождения?
— Ага.
— Тогда поздравляю! Извини, у меня нет для тебя никакого подарка, — Чёрный Рыцарь смутился. Выходило неловко, у него ведь действительно вообще-вообще ничего не было, кроме шпаги на бедре, но её он подарить Лео не мог.
— Да я сам себе подарок сделал, заключив с тобой контракт.
Чёрный Рыцарь только фыркнул.
— Ну и подарочек!
Он точно знал, что от нелегальных контрактов лучше ничего хорошего не ждать. А уж если цепь при этом имеет человеческое тело... Вот Чёрный Рыцарь бы не согласился на то, чтобы рядом с ним вечно отирался посторонний человек, с которым у него нет ничего общего.
— Моего Бармаглота не везде можно активировать, так что мне нужна была другая цепь.
— У тебя уже есть один контракт?
— Ага, с чернокрылой цепью, тоже нелегальный. Вообще это тело, — он помахал ладонью перед лицом Чёрного Рыцаря, — рассчитано удерживать одновременно пять чернокрылых цепей. Но недолго, конечно, несколько лет, потом моё тело развалилось бы.
— И ты так спокойно говоришь об этом?!
— А что такого-то? — Лео смотрел с недоумением. — Я же не заключил все эти пять контрактов. У меня ещё всё в порядке с мозгами.
Чёрный Рыцарь только недоверчиво хмыкнул.
Всю оставшуюся часть пути они оживлённо болтали. Чёрный Рыцарь — нет, Элиот — извлекал откуда-то из своей памяти названия книг и персонажей, имена композиторов, музыкальные термины: Лео, как оказалось, очень любил музыку и сам её писал. Он обещал показать Элиоту свои произведения и жаловался, что последнее время вдохновение покинуло его. Ужасная пустота в голове.
— Надеюсь, оно вернётся, — сказал Элиот.
— Я тоже надеюсь, — Лео улыбнулся. Улыбка у него была просто замечательная.
Карета проехала через пригороды и рабочие районы, остановившись перед двухэтажным особняком в Белгравии. Не самый престижный район, но очень ничего. Элиот придирчиво осмотрелся. Небольшой ухоженный сад с цветами, штукатурка на стенах совсем новая, дом старинный, очень простой, без всех этих жутких барочных завитушек. Из всех украшений только скромные пилястры по углам и огромные французские окна: не самая практичная штука в их климате.
— Пойдём, мы приехали.
— А почему не в какой-нибудь загородный особняк? Ты же вроде из богатой семьи. Или у вас такого нет? — поинтересовался Элиот.
— Был. Лет сто назад, в Сабрие.
— О. Сочувствую.
На задворках сознания промелькнула мысль о том, что именно родовое имение Баскервилей стало эпицентром сабрийской трагедии. Возможно, так и было. Лео подтвердил его догадки:
— Рухнул в Бездну вместе с половиной Сабрие. И с банками, где хранились сбережения моей семьи. Кое-что, конечно, осталось, но даже на дом в Кенсингтоне, как видишь, не хватило. Как только я получил наследство, вообще думал, что придётся идти играть в кабаках, чтобы прокормить себя.
— Не пришлось?
— Не-а, на жизнь хватает.
Лакея не было, Лео сам распахнул тяжёлые дубовые двери, а потом закрыл их на ключ. Элиот пробежался глазами по холлу, отмечая скромную обстановку: на стенах простые бумажные обои, даже не моррисоновские, мебель тоже простая, явно новодел, никаких картин именитых художников на стенах. Но обстановка приятная, со вкусом, хоть и несколько девичья.
— Дома никого нет, кроме Лили.
Элиот уже хотел спросить, кто такая Лили, но этого не понадобилось: им навстречу вылетела девочка лет двенадцати и повисла на Лео. Элиоту показалось, что для брата с сестрой они слишком мало похожи. Разве что одинаково милые.
— Господин Глен, вы вернулись! Шарлотта оставила вам ваш любимый вишнёвый пирог!
Значит, не сестрёнка. Лили мало походила на служанку — они никогда не бросаются так на господ, — и Элиот решил, что она дальняя бедная родственница Лео, взятая в дом.
— Это хорошо. И я просил называть меня по имени.
Лили надулась.
— Ладно, Лео.
Оторвавшись от Лео, Лили внимательно осмотрела Элиота, и тот даже немного смутился.
— Почему ты выглядишь как человек? Ты же Цепь.
Элиот попытался сообразить, как Лили вообще смогла отличить его от человека. Может, и правда не похож? Тогда бы она вряд ли сказала «как человек». Странно.
Лео легонько щёлкнул её по носу. Если бы не это «господин Глен», Элиот бы решил, что они брат и сестра, даже не смотря на внешнюю несхожесть.
— Нетактично задавать такие вопросы.
— Я больше не буду. А кто он?
— Моя цепь. Его зовут Элиот. И раз уж мы тут начали представляться, Элиот, это Лили моя... сестрёнка.
— Приятно познакомиться, — машинально произнёс Элиот. Лили с важным видом протянула ему руку для поцелуя. Элиот серьёзно поцеловал ей руку, хотя Лили была ещё слишком мала для этого. Лео одобрительно улыбнулся.
— Нальёшь нам чаю?
Лили кивнула.
— А куда принести?
— В гостиную.
Лео распахнул перед Элиотом одну из дверей. Они оказались в просторной гостиной с высоким потолком и огромными французскими окнами. Их Элиот приметил ещё на улице, глядя на фасад здания. В у самой стены стояло пианино, а рядом — подставка для нот. Места в ней не хватало, на пианино лежали неаккуратной стопкой те листки, что не убрались. Сверху их прижимал чугунный канделябр. В комнате чувствовалось присутствие Лео: и в этих нотах, и в разложенных повсюду книгах. Часть из них были раскрыты, и ни одна ещё неё успела покрыться пылью. В раме на стене среди картин висела большая цветная фотография. Шестеро человек на ней не выглядели родственниками, хотя там были Лео и Лили, а для друзей они слишком отличались по возрасту: самой младшей, Лили, было лет двенадцать, самому старшему, кряжистому мужчине с квадратной челюстью, под сорок. Элиот присмотрелся к остальным: девочка в коротком платье, примерно ровесница Элиота; молодая женщина впечатляющих достоинств, с которым она нежно прижимала Лео; парень с разными глазами: левый жёлтый, а правый — красный (кажется, это называется гетерохромией). Очень странная компания.
Оторвавшись от снимка, Элиот уселся на диван.
— А почему «господин Глен»? — поинтересовался он у Лео, когда тот сел рядом. Лео вытянул ноги, откинулся на подушки.
— Глен Баскервиль — это имя, которое передаётся каждому новому главе дома.
— От отца к сыну?
— Нет. Бездна сама выбирает тех, кто должен стать Баскервилем, поэтому мы не кровные родственники —ну, ты, наверное, по фотографии заметил. И следующего Глена тоже выбирает она. В детстве мы видим жёлтые огни — энергию Бездны в этом мире, они нас обычно и приводят к другим Баскервилям. Во всяком случае так было до Сабрийской трагедии.
Элиот удивлённо посмотрел на Лео. Связи между Сабрийской трагедией и таинственной жизнью Бездны он не улавливал.
— А что тогда случилось?
— Я сам не знаю. В смысле, сто лет назад был убит Освальд Баскервиль, не оставив после себя наследника. То есть не совершив церемонию передачи цепей. Все Баскервили оказались в Бездне вместе с Сабрие и своим родовым замком и смогли выбраться только через сто лет. Так что все эти люди, — Лео указал на фотографию, — родились больше ста лет назад.
Элиот присвистнул.
— И ты?!
— Нет, мне-то действительно шестнадцать. А теперь представь, как мне весело было: я всю жизнь считал себя шизофреником из-за этих чёртовых огней и голосов предыдущих Гленов в голове. Боюсь представить, сколько ещё Баскервилей, которые просто не знали, куда пойти, попали в сумасшедший дом.
Лео сидел, наклонив голову, и сложно было рассмотреть выражение его лица: чёлка закрывала глаза.
— Но теперь-то всё в порядке? — с надеждой спросил Элиот. Он ещё ничего не знал о Баскервилях, а их фамилия вызывала самые неприятные ассоциации (и совсем не с рассказом Конан-Дойля), но считал, что никто не должен попадать в сумасшедший дом просто так.
— Похоже на то.
Элиот облегчённо вздохнул.
— Слушай, а почему они тебе вообще служат? Всё-таки повиноваться шестнадцатилетнему подростку — не предел мечтаний.
— Они биологически предназначены для этого.
— О чём ты?
Элиот удивлённо покосился на Лео. Тот выпрямился, повернулся к Элиоту, сдул чулку с лица. Они встретились взглядами, и Элиот вдруг отчётливо понял, что Лео — не человек. Примерно как он сам — создание Бездны, заключённое в человеческую оболочку, только прежде это было незаметно. Лео опустил ресницы, а когда поднял, глаза у него снова стали совсем нормальными, человеческими. Элиот расслабился, хотя даже не заметил, как успел напрячься.
— Бездна сделал их такими, что они подчиняются мне, причём подчиняются с удовольствием за редким исключением.
Элиота передёрнуло.
— А кто без удовольствия? — тут же спросил он, надеясь, что не у всех Баскервилей промыты мозги. Это напоминало фантастические рассказы, в которых загипнотизированные люди сами с удовольствием шли в пасть какого-нибудь чудовищу. Элиот скорее убил бы себя, чем смирился с таким унизительным положением.
— Гилберт Найтрей, глава дома Найтрей. Он мне вообще не служит.
— И как так вышло? Ты же сказал, что все Баскервили обязаны служить тебе.
Элиот ничего не знал об этом самом Гилберте, но заранее испытывал к нему симпатию.
— Ага, обязаны. А он заявил, что лучше умрёт, чем будет мне подчиняться, и для верности попросил своего напарника прикончить его. Проще было отступиться, я же не садист, — Лео пожал плечами.
— Я бы на его месте поступил так же.
— Да ну? Ты ведь служишь мне.
От одной этой формулировки внутри Элиота поднялась волна раздражения: какая-то часть его души действительно требовала служить Лео, выполнять любые его приказы и повиноваться его воле.
— Ничего я тебе не служу! — Элиот отвесил Лео подзатыльник.
— Я же твой контрактор.
— Контрактор, а не хозяин! Между хозяином и рабом не может быть дружбы, а я хочу дружить с тобой!
Элиот прикусил язык, поняв, как это глупо прозвучало. Лео рассмеялся, но совсем не обидно, а потом протянул Элиоту руку.
— Ну и отлично, тогда будем дружить.
Тот пожал её. Рукопожатие Лео оказалось неожиданно сильным, не до треска костей, конечно, но совсем не девчоночье.
Лили принесла им чай, и Элиот вспомнил, что ещё хотел спросить у Лео. Пришлось подождать, пока она выйдет.
— А как Лили поняла, что я Цепь, а не человек?
— Почувствовала, наверное. Я не знаю, сам до сих пор никак не привыкну считать тебя Цепью.
— Значит, это такая редкость — Цепи в человеческом теле?
— Так вообще не бывает. Я попросил Волю Бездны создать для тебя тело.
Элиот растерянно смотрел на Лео. Он был уверен, что это тело его собственное, просто такая форма существования вне Бездны, в физическом мире, где всем Цепям приходится обрести хоть какое-нибудь тело.
Элиоту казалось, что это тоже часть его сущности, что в этом теле он уже жил, просыпался с утра, видел в зеркале короткие светлые волосы, высокие скулы, голубые глаза (под левым — мелкая родинка)... Так, стоять. Он до сих пор не смотрелся в зеркало, поэтому ни о какой родинке знать не мог.
— Что такое?
— Издеваешься?! Я тут только что обнаружил, что моё тело — не моё!
Элиот ссыпал печенье на стол с серебряного блюда и погляделся в него. Родинка была на месте.