[jarenka]

Я немного запоздала с подарком на День Рождения, да х) Мотока, это для тебя.

Про взрослого Мамона, сексуально неудовлетворённого Бельфегора, жертв психологического насилия и тентакли

На второй день существования во взрослом теле Мамон понял, что снимать проклятье аркобалено не стоило. За эти два дня с него пытались сдёрнуть капюшон уже раз десять, а Бельфегор полез ощупывать грудную клетку, чтобы понять, мальчик Мамон или девочка. Оправдывался он тем, что ему интересно, в каком роде стоит называть Мамона. «В среднем», — по возможности спокойно ответил он. И посоветовал занять руки чем-нибудь другим, включив порнушку.
Сохранять невозмутимость становилось всё тяжелее и тяжелее. Кажется, он начинал понимать Сквало, по поводу внешности которого не пошутил только ленивый.

— Что, почувствовал себя жертвой психологического насилия? — спросил как-то Сквало, выложив перед Мамоном на стол пачку сигарет и бутыль коньяка. — Тебе теперь можно, а оно успокаивает.
Мамон придирчиво посмотрел сначала на коньяк — безумно дорогой, такой обычно пил Занзас — потом на сигареты. Выбрал второе.
— Предлагаешь устроить клуб анонимных жертв психологического насилия? Я буду собирать членские взносы.
— И не надейся, алчный засранец. Мучайся теперь.
— По-моему, ты желаешь, чтобы остальным было не лучше, чем тебе, и это проявление твоих комплексов и нанесённых тебе в детстве психологических травм. Могу провести сеанс психотерапии за умеренную плату...
Маммон вытащил из пачки сигарету, закурил. Горло с непривычки драло так, будто по нему прошлись тёркой, и Мамон едва не закашлялся.
— Психотерапия мне уже не поможет, — Сквало хлебнул коньяка из горлышка бутылки. — А ты не забывай, что у Бельфегора переходный возраст и юношеский спермотоксикоз.
— Оберу его до нитки за моральный ущерб.

Раньше они с Бельфегором играли, сидя на одной кровати. Не то чтобы Мамон этим увлекался, но Бельфегор довольно часто проигрывал. Однажды он даже щеголял в пышном девичьем платье, продув Мамону пять раз подряд. Такое веселье, и за бесплатно — Мамон ценил.
— В карты на раздевание? — предложил на этот раз Бельфегор.
— Обойдёшься.
— Боишься проиграть?
— Нет. Я уже видел тебя раздетым, это неинтересно.
Бельфегор даже не обиделся, и Мамон насторожился.
Не зря, как оказалось. Стоило Мамону увлечься игрой, как на его талию легла рука. Потом Бельфегор резко отбросил в сторону джойстик — тот отлетел к к стене и, кажется, сломался — и крепко обнял Мамона.
— Иди сюда, моя прелесть... Не бойся, больно не сделаю.
Мамону ничего не оставалось, кроме как выпустить тентакли.
— Двадцать тысяч евро за причинение морального ущерба, домогательства и попытку изнасилования. И считай, что это тебе вышло очень дёшево, — одно из синих щупалец недвусмысленно залезло Бельфегору в штаны. — И учти, как деньги кончатся, будешь платить натурой.
Бельфегор лишь полузадушенно пискнул в ответ.