Посмотрела на полное отсутствие комментов, в очередной раз задумываюсь, нахуя я вообще фики сюда выкладываю. Тем, кому интересно, я обычно всё равно сначала в аське показываю.

---

Пишу ангстовые моменты в фике под «Парцифаля» Вагнера. Хочется забиться в эмо-угод и долго-долго плакать, а потом долго-долго читать кавайный флафф.

---

Название: Чёрный Рыцарь
Автор: Ванильный Занзас
Рейтинг: R (кто сейчас подумал, что это за секс — обломитесь, за насилие, и того немного)
Персонажи: Элиот, Лео, Гилберт, Баскервили и Пандора фоном
Жанр: драма (местами переходящая в юмор и флафф)
От автора (оно же саммари): Это планировалось как исполнение заявки на ау-фест: С-8 — Элиот|Лео. После падения в Бездну Элиот стал цепью и потерял воспоминания (но не потерял личность, как Чёрный кролик). Лео заключает с ним контракт и пытается вернуться воспоминания. ХЭ обязателен.
Но упс. Сел писать ПВП @ десять тысяч слов джена.

Часть первая тут.

Часть вторая

Ужинать Элиот сел вместе со всеми Баскервилями. Лео представил Элиоту свою семью — или стоило называть их подчинёнными? — даже не сказав им, что Элиот цепь. Просто: «Это Элиот, он теперь живёт с нами». Категоричным тоном, не терпящим возражений — и ему никто не возразил. Элиот уже знал, в чём секрет тих послушания. Лео сидел во главе стола, а Элиот рассматривал Баскервилей, пытаясь понять, близок ли Лео хоть с кем-нибудь так, как с Лили.
Баскервили в ответ рассматривали его. Все, кроме Лили и светловолосой девушки, которую Лео представил как Эхо. И это были очень неприязненные взгляды. В столовой повисла напряжённая тишина, готовя взорваться скандалом. Элиот понять не мог, что с ним не так: ведь Лео и Лили не демонстрировали и тени того отвращения, что выражало лицо Винсента.
Он же первым не выдержал:
— Господин Глен, зачем вы усадили это с нами за стол? — Элиот даже онемел от такого обращения. Как будто Лео привёл на приём к королеве бомжа, валявшегося под мостом. — Я могу понять ваше странное желание обладать такой игрушкой, но это не человек, и не вынуждайте нас — особенно меня — сидеть с [/i]этим[/i] за одним столом и называть его именем... человеческим именем.
Элиот осторожно перевёл взгляд на Лео, не поняв, что он сделал так. Элиот был так удивлён, что даже разозлиться не мог. Лео смотрел на Винсента с неприкрытым изумлением и обидой: он выглядел как ребёнок, лучшего друга которого родители выгнали из дома взашей, осыпая проклятьями — и даже не сказали, за что. И вот тогда-то раздражение появилось.
— Во-первых, я сам знаю, что я не человек! — рявкнул Элиот, глядя прямо в разноцветные глаза Винсента. — Во-вторых, если бы не воспитание, я бы тебе эта тарелку на голову надел, ублюдок!
Элиот встал из-за стола и почти убежал из столовой, хлопнув дверью. За его спиной раздались лёгкие шаги.
— Элиот!
Тот обернулся.
Лео повис на нём, уткнулся носом в плечо.
— Прости, пожалуйста. Я должен был приказать ничего подобного не говорить.
— Ну приказал бы — и что? — Элиот провёл ладонью по спине Лео. Под тонкой тканью сорочки чувствовались выступающие позвонки. — Он бы просто молча сверлили меня взглядами. Я одного не понимаю: что со мной не так?
— Не знаю, — Лео выглядел растерянным. — Я же говорил, что ничего такого не чувствую, для меня ты не отличаешься от людей. Я прикажу Винсенту извиниться перед тобой.
— Не надо мне никаких извинений от него! — снова вспылил Элиот. — Видеть эту рожу не желаю! Это не руководство к действию, — на всякий случай пояснил он.
— Ну ладно.
Настроение уже было испорчено, вряд ли бы вид Винсента, через силу просящего прощения, его хоть немного поднял.
— Знаешь, Винсент себя обычно так не ведёт. В смысле, не то чтобы он хороший, он дрянь редкостная, его только Гилберт любит, но последний раз он с таким отвращением говорил о своём приёмном отце. Тот ставил эксперименты над детьми. Со смертельным исходом. Ну ты понимаешь.
— Но я точно не над какими детьми экспериментов не ставил и вообще первый бы убил того, кто так делает!
— Поздно, Винсент уже сделал это.
— Ну и слава богу.
Лео невесело улыбнулся. Настроение Элиота и вовсе упало, даже аппетит пропал, хотя ещё полчаса назад он был уверен, что съест целого слона.
Элиот ушёл в гостиную. Сейчас его раздражало даже общество Лео, и тот, словно почувствовав это, оставил его одного. Сначала он пытался читать, но ничего не выходило: Элиоту пришлось по несколько раз перечитывать один и тот же абзац, чтобы вникнуть в текст, как будто перед ним лежал Гомер в оригинале, а не Эдгар По. Он с силой захлопнул книгу, кинул её на диван и сел за пианино. Пальцы пробежались по клавишам. Совершено дикое ощущение: словно его тело само знало, что делать, в то время как мозг даже не мог понять, что это за мелодия. Ни названия, ни автора, он даже нот себе не представлял.
Дверь скрипнула, раздались шаги. Элиот сначала решил, что это Лео, но тот ходил намного быстрее и легче. За его спиной стоял Винсент.
— Чего тебе? — недовольно буркнул Элиот.
— Похоже, я должен извиниться... — Винсент доброжелательно улыбался, но за этой улыбкой Элиот не чувствовал ни-че-го. Полная пустота.
— Лео заставил?
— Почему же? Просто ты, судя по всему, действительно не игрушка. Элиот, значит? — Винсент присел, чтобы их лица оказались на одном уровне, заглянул Элиоту в глаза. Тот отстранился.
— Тебе не нравится моё имя?
— Нет, что ты, всё в порядке, — и ещё одна сладкая фальшивая улыбочка. Элиот окончательно уверился в том, что это Лео послал его извиняться. Стоило бы задать ему трёпку за это: Элиот терпеть не мог, когда его просьбы игнорировали. Он же не один из этих Баскервилей, о которых Лео может хоть ноги вытирать.
Винсент даже не стал пытаться завести с Элиотом знакомства, он встал и молча вышел из комнаты.
Когда часы пробили одиннадцать, Элиот отправился спать.
Лео выделил ему спальню, смежную со своей. У Элиота даже не хватило сил как следует рассмотреть её, он переоделся и рухнул на кровать. И почти сразу забылся глубоким сном.

Первые секунды после пробуждения Элиот не понимал, где он находится. Вместо знакомой черноты Бездны над ним был узорчатый полог кровати. Через открытое окно доносился уличный шум: голоса, шаги, стук копыт лошадей. Было холодно, поэтому Элиот лежал, завернувшись в толстое шерстяное одеяло. Часы показывали восемь утра.
Зябко ежась, Элиот вылез из постели. Одет он был в одну ночную сорочку, которую нашёл в шкафу. Раньше она принадлежала человеку с инициалами EN, который был примерно той же комплекции, что и сам Элиот. Хотелось надеяться, что хозяин расстался с ней добровольно. Хотя когда бы её успели украсть? (А когда успели купить? Это ведь явно не с баскервильского плеча — никто из них не подходил по комплекции).
Подхватив одежду, Элиот пошел в ванную комнату. Включил воду, разделся. Тут было теплее, потому что окно оставалось закрытым, только покрытый плиткой пол выстыл за ночь. Из-под двери струился холодный воздух.
Элиот глядел на свое отражение в зеркале от пола до потолка. Отражение никак не демонстрировало нечеловеческой природы: парень как парень, лет шестнадцати на вид. Вроде бы даже симпатичный — во всяком случае Элиоту хотелось так думать. Понять бы ещё, что это за тело. Вот тут сто раз пожалеешь, что не у всех социальных групп принято помечать людей татуировками, только у самых маргинальных. О, ну из этого можно сделать вывод, что в каким слоям общества он не принадлежал. И африканским дикарём тоже не был — кажется, у них в ходу ритуальные татуировки. Элиот хмыкнул, окинув взглядом свою образцово европеоидную внешность. Да, дедукцию тут можно было и не применять.
То немногое, что хоть как-то напоминало опознавательные знаки: родинка под левым глазом и жуткий шрам там, где кончаются ребра. Элиот даже представить не мог, что могло оставить его, пробив тело насквозь, вместе с внутренними органами и костями — как будто насадили на кол. Вряд ли Воля Бездны стала бы создавать тело с нуля с таким шрамом: он остался от раны, после которой выжить практически невозможно. Значит, предыдущий хозяин был, и он уже мёртв. К счастью, Элиот чувствовал себя совершенно здоровым.
Когда вода набралась, Элиот лег в ванную. Ноги у него к тому времени уже окоченели. Горячая вода приятно обожгла их.
На пороге возник Лео.
— Доброе утро, — поздоровался он, заметив Элиота.
Тот машинально ответил. Со стороны это, наверное, выглядело так, будто они давным-давно живут вместе и каждое утро сталкиваются в ванной комнате, а не познакомились только днём ранее.
Лео неторопливо умывался холодной водой. Потом подтащил кресло к зеркалу кресло, достал расчёску из ящика комода и принялся приводить волосы в порядок. Вид при этом у него был мученический. После беспокойного сна (дверь была приоткрыта, проснувшись ночью, чтобы сходить в уборную, Элиот слышал, как он ворочается и вскрикивает во сне) короткие волосы Лео торчали в разные стороны. Он старался их хоть как-то уложить мокрой расчёской, но не получалось.
— Лучше бы я вообще их сбрил нахрен! — зло прошипел Лео и снова принялся расчёсываться. Элиот задумчиво наблюдал за ним, отогреваясь.
— Между прочим, мое тело когда-то принадлежало живому человеку, — как бы между делом сказал Элиот.
Лео вздрогнул, как от удара током, резко повернулся.
— С чего ты взял?
— Тут шрам от смертельной раны, — и вот тут до него окончательно дошло, что же это означает. — Потрясающе! Меня заселили в труп! Ещё пара дней — и начну разлагаться.
— Стояк сегодня с утра был? — невозмутимо спросил Лео. Элиот поперхнулся от неожиданности.
— Что это за внезапная смена темы?!
— Так был? — голос Лео звучал так, будто возражение Элиота было всего лишь досадной случайностью.
— Не знаю, почему тебя так интересует состояние моего члена, но был! И перестань разговаривать со мной как со своими подчиненными!
— Проверял кровоток, — ответил Лео. — Не признался бы насчёт стояка — так хоть покраснел. Обычно у трупов, оживлённых магией, с этим проблемы.
— Мог бы просто проверить трупное окоченение, идиот, оно бы уже наступило.
— Да ла-а-адно, на него ты и сам бы обратил внимание.
Судя по наглой улыбке Лео, тот не испытывал никаких угрызений совести и просто использовал предлог, чтобы позлить Элиота. Элиоту это, естественно, не нравилось, но вылезать из тёплой ванны не хотелось. Ему помог стакан, стоящий на столике рядом, у графина с водой. Зачерпнув им воду из ванны, Элиот плеснул ей в Лео. Тот сидел вполоборота, вода облила его волосы и забрызгала лицо.
— Какого чёрта ты творишь?!
Лео резко вскочил, кинулся на Элиота с кулаками. Тот машинально подставил ступню под его руку, чтобы защититься — Лео уже угрожающе сжал кулак. Удар оказался сильным: ступню на секунду прошила боль. Элиоту даже думать не хотелось, чтобы было бы, встреться этот кулак с его лицом. Лео, кажется, отшиб предплечье — он тихо зашипел ругательства сквозь зубы. Вот этого Элиот не планировал. Какая-то часть него — видимо, именно та, которая оставалась Чёрным Рыцарем — пришла в ужас, поняв, что он причинил своему контрактору боль. Всё остальные его части испытывали закономерный человеческий стыд.
— Больно? — встревоженно спросил Элиот.
— Да всё в порядке, просто ушиб немного, — Лео опустил руку. — И я постараюсь больше с тобой так не разговаривать. Это, наверное, и правда раздражает.
— Ты даже не представляешь, как.
Завтракали они не за общим столом.
— Раз уж не хотят сидеть с тобой за одним столом — пусть не сидят. А я не буду есть с ними.
Лео задрал нос. И правда как маленький.
— Винсент вчера извинился.
Лео удивлённо посмотрел на Элиота.
— Что?
И удивление это было неподдельным: на Лео чутьё Элиота безошибочно срабатывало, показывая, когда он врёт, а когда говорит правду, и что вообще имеет в виду.
— Разве это не ты ему приказал?
— Нет, конечно. Ты же сам сказал, что тебе этого не хочется. Стоп, Винсент и правда извинился перед тобой?!
— А он это так редко делает?
— Да вообще никогда, — Лео помотал головой. Взлетели в воздух тёмные пряди волос. Его рука с вилкой застыла, и Элиот с мимолётным неудовольствием отметил про себя, что во во время разговора нужно класть приборы на тарелку, как это сделал он сам.
— Странно.

---

1) Когда Элиот рассказывает о своём знакомстве с Лео, он говорит, что дети в приюте боялись его.
2) Когда Лео рассказывает о себе, он говорит, что там, где он раньше жил, никто не хотел с ним играть.
3) Когда Оз впервые встречает Элиота и Лео, Лео, несмотря на свой задротский вид, производит впечатление вполне социально адаптированного человека.
Кто-нибудь хочется поговорить со мной о том, как это получилось?
(Не молчите уже, как мёртвые, ну. D

Обзорщикам:

<a href="http://jarenka.diary.ru/p182992364.htm">О Лео</a> хочет поговорить [L]Ванильный Занзас[/L]

---

Смотрю сериал «Час» с Беном Уишоу (который Q).
— Манипенни? — говорит Бен Уишоу своей коллеге.
— Джеймс. Пятничный график. В следующий раз позаботься о нём сам, я не твоя секретарша.
ЛОЛ, извините, ЛОЛ.

---

Ярь:
пиздец, почти все фики про Элиота и Лео по мотивам 59й главы напоминают изложение на тему «За что я люблю Элиота Найтрея». Х_х
сферический Андерсон:
XD Омг, это точно.
Ярь:
Самая жесть, когда в них серьёзно прочитывается структура школьного сочинения. Х_х
сферический Андерсон:
А в каментах можно поставить две оценки - за правописание и содержание.
Ярь:
XD По большей части это будет 2/2
сферический Андерсон:
Темы для ангстовых сочинений: "За что я люблю Элиота Найтрея", "Как я провел время в расщелине".

---

Список «Всё, что вам нужно знать о Нижнем Новгороде» возглавляет вот такой пункт:
Вход в метро может ничем не отличаться от подземного перехода, на нём даже может не быть большой буквы М. Разбирайся, как знаешь.

Сама буквально вчера накололась. Случайно проспала свою остановку и вышла там, где по моим прикидкам должна была быть станция. Нет, она там нашлась, но там не было ни буквы М, ни каких-либо опознавательных знаков на фасаде.

---

Спёрла флэшмоб во френдленте:

Какой фикрайтер не любит поговорить о своих фиках? Вы даёте мне название моего фика, можно даже несколько названий, а я в свободной форме и без прикрас рассказываю о нём немного.

В общем, да, мне внезапно просто очень сильно хотелось об этом поговорить.

Так как с названиями фиков у меня проблема, кидайте ссылками. У меня, по-моему, это будет первый опыт говорения о собственных фичках в дайри.

---

ну ладно, оскормилась уже на фикбуке, буду и здесь выкладывать. Кто читает, пожалуйста, комментируйте, мне тяжело писать длинные тексты без обратной связи. х_Х

Название: Чёрный Рыцарь
Автор: Ванильный Занзас
Рейтинг: R (кто сейчас подумал, что это за секс — обломитесь, за насилие, и того немного)
Персонажи: Элиот, Лео, Гилберт, Баскервили и Пандора фоном
Жанр: драма (местами переходящая в юмор и флафф)
От автора (оно же саммари): Это планировалось как исполнение заявки на ау-фест: С-8 — Элиот|Лео. После падения в Бездну Элиот стал цепью и потерял воспоминания (но не потерял личность, как Чёрный кролик). Лео заключает с ним контракт и пытается вернуться воспоминания. ХЭ обязателен.
Но упс. Сел писать ПВП @ десять тысяч слов джена.

Часть первая

В Бездне нет жизни, но все, что Чёрный рыцарь может назвать своей жизнью, прошло именно тут. Он видел, как появляются новые Цепи и как они полностью утрачивают способность мыслить и запоминать, как растворяются в Бездне, если им не удается прикрепиться к какому-нибудь наивному человеку, желающему изменить ход истории. Поэтому всё существование Чёрного Рыцаря было посвящено одной цели: сохранить свою личность. Так продолжалось до тех пор, пока он не почувствовал Зов.
Зов понес его в непроглядной темноте Бездны.
Он опустился на пол, в котором пол можно было узнать только по отражениям: Чёрного Рыцаря и мальчишки, желающего заключить с ним контракт. У него, Чёрного Рыцаря, было человеческое тело; судя по отражению, юное и светловолосое. Он посмотрел на свои руки: бледная кожа, длинные пальцы с коротко обстриженными ногтями, тонкая полоска манжеты выбивается из-под рукава чёрного сюртука.
— Ты хочешь заключить со мной контракт? — спросил он у мальчишки, стоящего перед ним. Судя по отчаянию на лице, тот хотел изменить прошлое, чтобы вернуть себе погибшего родственника или лучшего друга, как хотели все прочие, кто попадал сюда.
— Да, — ответил тот. По тембру голоса Элиот понял, что не такой уж он и маленький, лет шестнадцать, не меньше.
— Не хочу тебя разочаровывать, но ничего из этого не выйдет. Ты начнешь убивать под действием контракта, а когда он закончится, рухнешь в Бездну. И станешь цепью, как я.
Мальчишка вдруг рассмеялся. Отчаяние с его лица словно испарилось, не оставив и следа.
— К счастью, со мной ничего подобного не случится, потому что я не совсем человек. Как твоё имя?
— Чёрный Рыцарь.
Мальчишка встал на цыпочки, положив руки ему на плечи, и поцеловал. Точнее, прикусил нижнюю губу, а потом слизнул языком выступившие капельки крови.
— Я заключаю с тобой контракт, Чёрный рыцарь.
Их окутал ворох черных перьев, а через секунду они уже стояли на развалинах какого-то здания под серым осенним небом. Накрапывал мелкий дождь, пахло сырой землёй, блестели камни под ногами. Элиот машинально закрылся от дождя полой плаща.
— Ну и погодка! Пойдем к карете.
Мальчишка легко перепрыгнул остатки стены и встал на землю.
— А представиться ты не хочешь?
Мальчишка с недоумением посмотрел на него.
— А, прости. Меня зовут Лео. Лео Баскервиль.
Они вместе пошли к карете, стоявшей неподалёку, на остатках мостовой. Герб на её боку Чёрному Рыцарю был незнаком, но он определённо знал, что там изображают герб дома, которому эта карета принадлежит. Он вообще подозрительно много знал о мире, в котором никогда прежде не бывал. Вплоть до того, что по одежде мог определить очень высокий социальный статус своего нового хозяина. А ещё он знал, что такие рубашки, как у него, приличные аристократы не носят уже лет сто, только всякие эксцентричные личности. Хм... Наверное, человек, который спустился в Бездну, чтобы заключить контракт просто так, а не от отчаяния, должен быть очень эксцентричным.
Карета тронулась с места, и Чёрный Рыцарь с интересом уставился в окно. Он почему-то знал, что разрушенный город, по которому они едут, называется Сабрие, он когда-то был столицей и лежит в руинах уже сто лет. Тут открыт путь в Бездну, поэтому люди обходят это место стороной. Живут тут только бедняки, занимающие пустые дома на окраинах города, где раньше были всё те же бедные кварталы: та часть исторического центра, что не упала в Бездну, лежала в руинах, как дом, где они с Лео оказались.
— Кстати, раз уж ты выглядишь как человек, тебе нужно человеческое имя, — прервал его размышления Лео. — Я буду звать тебя Элиотом.
И тут Чёрный Рыцарь понял, что это именно то имя, которое ему подходит и вообще непонятно, как он раньше называл себя по-другому. Если это, конечно, не механизм контракта: когда воля хозяина полностью подчиняет себе его волю.
— Эй, а у меня ты поинтересоваться не собирался, какое мне имя больше нравится?! - тут же возмутился он просто из чувства противоречия.
— А тебе чем-то не нравится «Элиот»?
Чёрный Рыцарь смутился. Ситуация выходила глупая: на самом деле имя ему очень нравилось. Оно красиво звучало, как у какого-нибудь шотландского горца.
— Да всё нормально. Если тебе так хочется, можешь звать меня Элиотом, — Чёрный Рыцарь отвёл глаза, надеясь, что Лео не догадается о том, что происходит в его голове.
— Отлично, договорились.
Они сидели друг напротив друга в карете, и Чёрный Рыцарь разглядывал Лео. Весь его внешний вид вызывал естественное желание защитить: Лео был на полголовы ниже и хрупкого телосложения, хотя интуиция подсказывала, что это впечатление слабости обманчивое. Чёрный Рыцарь бы решил, что он даже несколько старше Лео, но в Бездне не было времени, чтобы хоть как-то определить возраст.
Лео смотрел в окно, Чёрный Рыцарь видел его профиль в неярком рассеянном свете пасмурного дня. У Лео уже сломался голос, но лицо оставалось полудетским, Чёрному рыцарю даже захотелось потискать его за щёчки, но интуиция подсказывала, что за это можно получить по лицу.
Лео развязал ленту на шее, расслабил ворот рубашки: видимо, прачка перестаралась, накрахмаливая его.
— Куда мы едем? — спросил Чёрный Рыцарь.
— В Риверру, ко мне домой. Если тебе о чём-нибудь говорит это название.
— Столица государства, в котором мы сейчас находимся? — неуверенно предположил Чёрный Рыцарь.
— Ага. А откуда ты знаешь? — Лео смотрел на него с нескрываемым любопытством.
— Понятия не имею.
— Это на самом деле очень интересно! — Чёрный Рыцарь хмыкнул, посмотрев на Лео: у того глаза загорелись любопытством. — Я так понимаю, ты всю жизнь, сколько себя помнишь, был в Бездне. Так?
— Ага.
— Цепи не пользуются привычной нам речью, у них нет физических тел, и они живут в мире, где, по-моему, вообще нет пространства и времени как такового. Ну, пока там не появляется человек с представлением о пространстве и времени. Ужасно интересно, откуда в твоей голове вообще могут быть понятия обо всё этом!
— Почему «они», а не «вы»? — заинтересовался Чёрный Рыцарь.
Лео некоторое время просто удивлённо смотрел на него, будто не понял вопроса, но быстро опомнился.
— Я не могу воспринимать тебя как цепь, ты слишком похож на человека. Ладно, давай, что ты знаешь об этом мире? Ну, хотя бы применительно к нашему окружению.
— Мы едем в карете из Сабрие к Риверре, — начал Чёрный Рыцарь. — Это примерно четыре часа пути. Сабрие — прошлая столица королевства, Риверра — нынешняя. Кстати, у нас в стране монархия. Что ещё?
— Что ты можешь сказать, глядя на меня?
— М-м-м... — Чёрный Рыцарь задумался. — Тебе лет четырнадцать или пятнадцать. Ты из обеспеченной семьи, судя по одежде. Правильно?
— Ага, всё правильно. Даже с возрастом почти угадал: мне только сегодня исполнилось шестнадцать.
— Так у тебя День Рождения?
— Ага.
— Тогда поздравляю! Извини, у меня нет для тебя никакого подарка, — Чёрный Рыцарь смутился. Выходило неловко, у него ведь действительно вообще-вообще ничего не было, кроме шпаги на бедре, но её он подарить Лео не мог.
— Да я сам себе подарок сделал, заключив с тобой контракт.
Чёрный Рыцарь только фыркнул.
— Ну и подарочек!
Он точно знал, что от нелегальных контрактов лучше ничего хорошего не ждать. А уж если цепь при этом имеет человеческое тело... Вот Чёрный Рыцарь бы не согласился на то, чтобы рядом с ним вечно отирался посторонний человек, с которым у него нет ничего общего.
— Моего Бармаглота не везде можно активировать, так что мне нужна была другая цепь.
— У тебя уже есть один контракт?
— Ага, с чернокрылой цепью, тоже нелегальный. Вообще это тело, — он помахал ладонью перед лицом Чёрного Рыцаря, — рассчитано удерживать одновременно пять чернокрылых цепей. Но недолго, конечно, несколько лет, потом моё тело развалилось бы.
— И ты так спокойно говоришь об этом?!
— А что такого-то? — Лео смотрел с недоумением. — Я же не заключил все эти пять контрактов. У меня ещё всё в порядке с мозгами.
Чёрный Рыцарь только недоверчиво хмыкнул.
Всю оставшуюся часть пути они оживлённо болтали. Чёрный Рыцарь — нет, Элиот — извлекал откуда-то из своей памяти названия книг и персонажей, имена композиторов, музыкальные термины: Лео, как оказалось, очень любил музыку и сам её писал. Он обещал показать Элиоту свои произведения и жаловался, что последнее время вдохновение покинуло его. Ужасная пустота в голове.
— Надеюсь, оно вернётся, — сказал Элиот.
— Я тоже надеюсь, — Лео улыбнулся. Улыбка у него была просто замечательная.
Карета проехала через пригороды и рабочие районы, остановившись перед двухэтажным особняком в Белгравии. Не самый престижный район, но очень ничего. Элиот придирчиво осмотрелся. Небольшой ухоженный сад с цветами, штукатурка на стенах совсем новая, дом старинный, очень простой, без всех этих жутких барочных завитушек. Из всех украшений только скромные пилястры по углам и огромные французские окна: не самая практичная штука в их климате.
— Пойдём, мы приехали.
— А почему не в какой-нибудь загородный особняк? Ты же вроде из богатой семьи. Или у вас такого нет? — поинтересовался Элиот.
— Был. Лет сто назад, в Сабрие.
— О. Сочувствую.
На задворках сознания промелькнула мысль о том, что именно родовое имение Баскервилей стало эпицентром сабрийской трагедии. Возможно, так и было. Лео подтвердил его догадки:
— Рухнул в Бездну вместе с половиной Сабрие. И с банками, где хранились сбережения моей семьи. Кое-что, конечно, осталось, но даже на дом в Кенсингтоне, как видишь, не хватило. Как только я получил наследство, вообще думал, что придётся идти играть в кабаках, чтобы прокормить себя.
— Не пришлось?
— Не-а, на жизнь хватает.
Лакея не было, Лео сам распахнул тяжёлые дубовые двери, а потом закрыл их на ключ. Элиот пробежался глазами по холлу, отмечая скромную обстановку: на стенах простые бумажные обои, даже не моррисоновские, мебель тоже простая, явно новодел, никаких картин именитых художников на стенах. Но обстановка приятная, со вкусом, хоть и несколько девичья.
— Дома никого нет, кроме Лили.
Элиот уже хотел спросить, кто такая Лили, но этого не понадобилось: им навстречу вылетела девочка лет двенадцати и повисла на Лео. Элиоту показалось, что для брата с сестрой они слишком мало похожи. Разве что одинаково милые.
— Господин Глен, вы вернулись! Шарлотта оставила вам ваш любимый вишнёвый пирог!
Значит, не сестрёнка. Лили мало походила на служанку — они никогда не бросаются так на господ, — и Элиот решил, что она дальняя бедная родственница Лео, взятая в дом.
— Это хорошо. И я просил называть меня по имени.
Лили надулась.
— Ладно, Лео.
Оторвавшись от Лео, Лили внимательно осмотрела Элиота, и тот даже немного смутился.
— Почему ты выглядишь как человек? Ты же Цепь.
Элиот попытался сообразить, как Лили вообще смогла отличить его от человека. Может, и правда не похож? Тогда бы она вряд ли сказала «как человек». Странно.
Лео легонько щёлкнул её по носу. Если бы не это «господин Глен», Элиот бы решил, что они брат и сестра, даже не смотря на внешнюю несхожесть.
— Нетактично задавать такие вопросы.
— Я больше не буду. А кто он?
— Моя цепь. Его зовут Элиот. И раз уж мы тут начали представляться, Элиот, это Лили моя... сестрёнка.
— Приятно познакомиться, — машинально произнёс Элиот. Лили с важным видом протянула ему руку для поцелуя. Элиот серьёзно поцеловал ей руку, хотя Лили была ещё слишком мала для этого. Лео одобрительно улыбнулся.
— Нальёшь нам чаю?
Лили кивнула.
— А куда принести?
— В гостиную.
Лео распахнул перед Элиотом одну из дверей. Они оказались в просторной гостиной с высоким потолком и огромными французскими окнами. Их Элиот приметил ещё на улице, глядя на фасад здания. В у самой стены стояло пианино, а рядом — подставка для нот. Места в ней не хватало, на пианино лежали неаккуратной стопкой те листки, что не убрались. Сверху их прижимал чугунный канделябр. В комнате чувствовалось присутствие Лео: и в этих нотах, и в разложенных повсюду книгах. Часть из них были раскрыты, и ни одна ещё неё успела покрыться пылью. В раме на стене среди картин висела большая цветная фотография. Шестеро человек на ней не выглядели родственниками, хотя там были Лео и Лили, а для друзей они слишком отличались по возрасту: самой младшей, Лили, было лет двенадцать, самому старшему, кряжистому мужчине с квадратной челюстью, под сорок. Элиот присмотрелся к остальным: девочка в коротком платье, примерно ровесница Элиота; молодая женщина впечатляющих достоинств, с которым она нежно прижимала Лео; парень с разными глазами: левый жёлтый, а правый — красный (кажется, это называется гетерохромией). Очень странная компания.
Оторвавшись от снимка, Элиот уселся на диван.
— А почему «господин Глен»? — поинтересовался он у Лео, когда тот сел рядом. Лео вытянул ноги, откинулся на подушки.
— Глен Баскервиль — это имя, которое передаётся каждому новому главе дома.
— От отца к сыну?
— Нет. Бездна сама выбирает тех, кто должен стать Баскервилем, поэтому мы не кровные родственники —ну, ты, наверное, по фотографии заметил. И следующего Глена тоже выбирает она. В детстве мы видим жёлтые огни — энергию Бездны в этом мире, они нас обычно и приводят к другим Баскервилям. Во всяком случае так было до Сабрийской трагедии.
Элиот удивлённо посмотрел на Лео. Связи между Сабрийской трагедией и таинственной жизнью Бездны он не улавливал.
— А что тогда случилось?
— Я сам не знаю. В смысле, сто лет назад был убит Освальд Баскервиль, не оставив после себя наследника. То есть не совершив церемонию передачи цепей. Все Баскервили оказались в Бездне вместе с Сабрие и своим родовым замком и смогли выбраться только через сто лет. Так что все эти люди, — Лео указал на фотографию, — родились больше ста лет назад.
Элиот присвистнул.
— И ты?!
— Нет, мне-то действительно шестнадцать. А теперь представь, как мне весело было: я всю жизнь считал себя шизофреником из-за этих чёртовых огней и голосов предыдущих Гленов в голове. Боюсь представить, сколько ещё Баскервилей, которые просто не знали, куда пойти, попали в сумасшедший дом.
Лео сидел, наклонив голову, и сложно было рассмотреть выражение его лица: чёлка закрывала глаза.
— Но теперь-то всё в порядке? — с надеждой спросил Элиот. Он ещё ничего не знал о Баскервилях, а их фамилия вызывала самые неприятные ассоциации (и совсем не с рассказом Конан-Дойля), но считал, что никто не должен попадать в сумасшедший дом просто так.
— Похоже на то.
Элиот облегчённо вздохнул.
— Слушай, а почему они тебе вообще служат? Всё-таки повиноваться шестнадцатилетнему подростку — не предел мечтаний.
— Они биологически предназначены для этого.
— О чём ты?
Элиот удивлённо покосился на Лео. Тот выпрямился, повернулся к Элиоту, сдул чулку с лица. Они встретились взглядами, и Элиот вдруг отчётливо понял, что Лео — не человек. Примерно как он сам — создание Бездны, заключённое в человеческую оболочку, только прежде это было незаметно. Лео опустил ресницы, а когда поднял, глаза у него снова стали совсем нормальными, человеческими. Элиот расслабился, хотя даже не заметил, как успел напрячься.
— Бездна сделал их такими, что они подчиняются мне, причём подчиняются с удовольствием за редким исключением.
Элиота передёрнуло.
— А кто без удовольствия? — тут же спросил он, надеясь, что не у всех Баскервилей промыты мозги. Это напоминало фантастические рассказы, в которых загипнотизированные люди сами с удовольствием шли в пасть какого-нибудь чудовищу. Элиот скорее убил бы себя, чем смирился с таким унизительным положением.
— Гилберт Найтрей, глава дома Найтрей. Он мне вообще не служит.
— И как так вышло? Ты же сказал, что все Баскервили обязаны служить тебе.
Элиот ничего не знал об этом самом Гилберте, но заранее испытывал к нему симпатию.
— Ага, обязаны. А он заявил, что лучше умрёт, чем будет мне подчиняться, и для верности попросил своего напарника прикончить его. Проще было отступиться, я же не садист, — Лео пожал плечами.
— Я бы на его месте поступил так же.
— Да ну? Ты ведь служишь мне.
От одной этой формулировки внутри Элиота поднялась волна раздражения: какая-то часть его души действительно требовала служить Лео, выполнять любые его приказы и повиноваться его воле.
— Ничего я тебе не служу! — Элиот отвесил Лео подзатыльник.
— Я же твой контрактор.
— Контрактор, а не хозяин! Между хозяином и рабом не может быть дружбы, а я хочу дружить с тобой!
Элиот прикусил язык, поняв, как это глупо прозвучало. Лео рассмеялся, но совсем не обидно, а потом протянул Элиоту руку.
— Ну и отлично, тогда будем дружить.
Тот пожал её. Рукопожатие Лео оказалось неожиданно сильным, не до треска костей, конечно, но совсем не девчоночье.
Лили принесла им чай, и Элиот вспомнил, что ещё хотел спросить у Лео. Пришлось подождать, пока она выйдет.
— А как Лили поняла, что я Цепь, а не человек?
— Почувствовала, наверное. Я не знаю, сам до сих пор никак не привыкну считать тебя Цепью.
— Значит, это такая редкость — Цепи в человеческом теле?
— Так вообще не бывает. Я попросил Волю Бездны создать для тебя тело.
Элиот растерянно смотрел на Лео. Он был уверен, что это тело его собственное, просто такая форма существования вне Бездны, в физическом мире, где всем Цепям приходится обрести хоть какое-нибудь тело.
Элиоту казалось, что это тоже часть его сущности, что в этом теле он уже жил, просыпался с утра, видел в зеркале короткие светлые волосы, высокие скулы, голубые глаза (под левым — мелкая родинка)... Так, стоять. Он до сих пор не смотрелся в зеркало, поэтому ни о какой родинке знать не мог.
— Что такое?
— Издеваешься?! Я тут только что обнаружил, что моё тело — не моё!
Элиот ссыпал печенье на стол с серебряного блюда и погляделся в него. Родинка была на месте.

---

Автор: Ванильный Занзас
Персонажи: Элиот, Лео
Рейтинг: G
От автора: навеяно внешним видом Лео в этом омейке.

794 слова

— Ох... — только говорит Элиот, когда Лео заходит к нему в комнату. Потом формулирует свою мысль: — Ты выглядишь как оборвыш, а не как слуга дворянина!
Вчера Элиот привёз Лео из приюта к себе домой и шантажировал брата с сестрой, чтобы те не вышвырнули Лео за порог. После этой унизительной сцены Элиот пообещал им, что Лео не опозорит его перед всем высшим обществом. Они почему-то считают, что Лео ест руками и едва умеет читать. Новый завет в изложении для детей по складам, не больше.
— С чего ты взял, что у меня есть какая-нибудь другая одежда? — спрашивает Лео.
— Но ты мог хотя бы привести её в порядок, — недовольно отвечает Элиот. Ему и правда в голову не пришло, что тут, дома, Лео будет ходить в том же, в чём ходил в приюте.
— О чём ты?
С тяжёлым вздохом Элиот встаёт с кровати. Он всё ещё в ночной сорочке, потому что надеялся, что Лео поможет ему переодеться, как всякий приличный слуга. Но тут, похоже, всё наоборот.
— Кто так ленту на шее завязывает? Это же не шнурки.
Элиот решительно дёргает за конец ленты, чтобы та распустилась, и перевязывает по-новому, как положено. Потом застёгивает жилет.
— Сегодня же позову портного, чтобы он снял с тебя мерки и сшил нормальную одежду.
— Зачем? Я же слуга.
— Не просто слуга, ты ещё и мой компаньон, поэтому должен одеваться так же хорошо, как и я.
Лео фыркает, оглядывая его.
— В полупрозрачную ночную сорочку?
И получает лёгкий удар под рёбра.
— Будешь выпендриваться — так и знай, заставлю в ночной сорочке ходить!
— Твоя семья будет в восторге, — язвит Лео в ответ. Теперь он выглядит чуть более прилично, но всё ещё похож на бедного сиротку, взятого в дом из жалости. Ботинки у него просто кошмарные: грубые, потрёпанные, на толстой подошве, такими только навоз в коровнике месить, а не ходить по узорному паркету в фамильном особняке Найтреев.
— А теперь причешись нормально, пока я одеваюсь. Расчёска-то у тебя есть?
— Есть.
Лео уходит в свою спальню. Элиот пока привычно натягивает одежду, завязывает ленту на шее. Он, в отличие от Лео, всегда выглядит опрятно, и, глядя на него, никто не скажет, что он простолюдин.
— Ты причесался?
— Ну вроде как... — неуверенно тянет Лео, и Элиот сам заходит в его спальню. Расчёска густым непослушным волосам Лео не очень-то и помогла: пряди всё так же топорщатся в разные стороны.
— Ужас!
— И что? Я же не виноват, что у меня такие волосы.
— Мог бы и постричься. Или хотя бы не ходить с распущенными.
Элиот зовёт горничную, чтобы она принесла ленты и шпильки Ванессы: у неё в детстве были длинные волосы. Вскоре перед ним стоит целая коробка. Кто бы мог подумать, что когда-то Ванесса, вздорная и похожая на парня, носила все эти шёлковые ленты, шпильки с искусственными цветами, нарядные гребни, украшенные жемчугом.
— Ладно, сейчас что-нибудь придумаю.
Волосы у Лео тяжёлые, блестящие, с голубоватыми бликами. Элиот заплетает их во французскую косу, как когда-то горничная заплетала волосы Ванессы. Пряди выскальзывают их пальцев и причёски, приходится закалывать их невидимками. Ленту он выбирает ярко-голубую, как та, что он повязывает себе на шею.
— По-моему, кто-то сейчас символически обозначил, чья я собственность, — Лео фыркает и получает лёгкий подзатыльник.
— Не вертись!
Чёлку Элиот не трогает, зная, как Лео этого не любит.
— Ты обещал мне очки.
— А, да. Я уже купил.
Они лежат в тумбочке в комнате, Элиот заказал сразу несколько пар: с характером Лео вряд ли они долго протянут.
— Держи.
Стёкла тонкие и ровные, мир в них не выглядит искажённым, как обычно бывает, если надеть чужие очки. Элиот сам проверял.
— Спасибо, — Лео улыбается. На мгновение Элиот видит его лицо полностью, и тогда становится очевидно, что Лео ему искренне благодарен: по тому, что он видит обычно, довольно сложно определить выражение лица.

Лео сидит на кровати, болтая ногами в новеньких ботинках с кожаной подошвой. Теперь Лео внешне похож на отпрыска какого-нибудь благородного рода. Даже несмотря на растрёпанные волосы и ужасно старомодную сорочку с кружевом. Или благодаря им? Слуга должен выглядеть безупречно, а вот господам всё позволено.
Элиот закалывает бант на его шее прабабушкиной камеей.
— Знала ты твоя семья, что ты делаешь с фамильным украшением.
— Знала бы моя семья, что я помогаю тебе одеваться...
Лео фыркает.
— И почему я не родился в семье какого-нибудь дворянина? Мне та-а-ак нравится командовать слугами.
— И мной, — фыркает Элиот.
— И тобой.
Лен встаёт с кровати. Он на полголовы ниже Элиота, так что тот видит перед собой только тёмные растрёпанные волосы. Лео завязывает ленту на его шее.
— Но надо же иногда делать то, за что мне жалование платят.
— Тебе не мешало бы об этом почаще вспоминать, — ворчит Элиот. Лео поднимает голову и, кажется, смотрит Элиоту прямо в глаза.
— И не мечтай.

---

Пришло время выкладывать драбблики!

Вы думаете, я тут по заявке кому-то пишу? А вот хуй!

Автор:  Ванильный Занзас
Персонажи: Элиот, фем!Лео и одноклассники фоном.
Рейтинг: PG-13
Жанр: стёб
Саммари: детский алкоголизм школьная попойка as is

711 слов

— Напомни, что мы тут делаем?
— Устанавливаем социальные контакты, потому что ты, чёртов экстраверт, жить без них не можешь.
Они оба впервые попали на студенческую попойку после экзаменов. Лео традиционно получила самые высокие на курсе баллы по истории, химии, биологии и литературе. Учителя наперебой говорили, что ей — ему — нужно поступать в университет после школы, кто-то даже обещал заплатить за неё, если вдруг Элиот Найтрей решит, что его слуге высшее образование не нужно.
Лео отхлёбывает вино прямо из горла, морщится.
— Что за ослиную мочу вы пьете? Неужели у богатых детишек не хватает карманных денег на приличное вино? — но бутылку из рук не выпускает. Лео интересно, что будет, если хорошенько выпить, как это делают остальные. Действительно ли это так хорошо, что стоит впихивать в себя кислую гадость?
— Укоротить бы тебе язык на пару метров, — добродушно говорит одноклассник.
— Да ладно, Том, если Лео укоротить язык, кто нас будет на уроках развлекать?
Вильям панибратски обнимает Лео и тут же получает локтём по рёбрам.
— Куда это ты руки тянешь?
— Эй, ты вроде не против, когда Элиот так делает.
— Точно, Элиот. Не ты. Ему всё можно.
От алкоголя Лео довольно быстро пьянеет, но не настолько, чтобы перестать контролировать себя. Только становится непривычно общительной. Элиот почти не пьет: вино действительно паршивое. Ему и так неплохо.
Только когда речь заходит о девушках, он понимает, что нужно было бы выпить, перестал бы стыдиться. Лео пьяная, ей уже не стыдно, она самозабвенно изображает интерес.
— Какие тебе девушки нравятся, Лео? — спрашивает её Том. Та сначала лишь отмахивается, но потом выдаёт:
— Блондинки. Голубоглазые, — Лео красноречиво косится на Элиота, и комната взрывается смехом. Элиот краснеет до кончиков ушей.
— Давай серьёзно, Лео. Раз уж ты сегодня решил с нами пообщаться, выкладывай.
— Умные, конечно. Это не очевидно? — Лео потягивается. — Если вдруг дама в кровати ляпнет очевидную глупость, у меня всё упадёт.
— Ну ты даёшь! Хотя кто бы сомневался, конечно... Хотя это как-то не по-человечески. Нет бы размер сисек обсудил, — Тома уже порядочно развезло, и он совсем не контролирует свой язык. — Ну вот, например, чтобы умещались в ладонь — это нормальные сиськи?
— Если в твою — то нормальные, а если в мою... — Лео машет перед его носом своей тоненькой девичьей ладошкой.
— Да, у тебя руки как у девчонки.
— Сейчас кто-то получит, — лениво тянет Лео. На этот раз перед носом Тома кулак, выглядит он совсем не внушительно, но все знают, какая у Лео тяжёлая рука.
Элиоту не удаётся услышать их разговор полностью, он сам болтает, стараясь съехать с темы девушек и секса: он всё ещё трезв и ему всё ещё мучительно стыдно. Удивительно, ведь он видит голую девушку каждый день в своей комнате. Лео не стесняется переодеваться перед Элиотом, открыто демонстрируя маленькую грудь и — о ужас — то, что чуть ниже живота. Лео, в отличие от девушек на фривольных открытках, не старается соблазнить, она просто переодевается при Элиоте так, как переодевалась бы, будучи мужчиной.
В результате они оказываются в одном углу. У Лео в руке бокал виски, но она не пьёт.
— Всё, с меня достаточно. Ещё пару глотков — и я запрыгну на стол и начнут раздеваться.
Лео всё ещё в очках, но чёлку откинула в сторону, и Элиоту видно её глаза. Совершенно восхитительные, с длинными загнутыми ресницами. Если бы Элиот был поэтом, он бы точно воспел эти глаза в стихах, но Элиот в жизни не сложил и двух строк.
— Ну как тебе социализация? — насмешливо тянет Лео.
— Не особо, — отвечает Элиот и тут же переводит тему: — Я думал, ты уже совсем пьяный, а ты можешь выговорить слово «социализация».
— И даже слово «трансцендентальный», — Лео и правда произносит его без запинки. — И, представляешь, меня тянет поговорить о Ницще и о Марксе с Энгельсом. Нет бы морды кому пошёл бить. Может, поговорим о смерти Бога? Только не здесь, а в спальне.
Лео тихо шепчет, Элиот чувствует щекой её дыхание, а когда поворачивается, видит полуприкрытые глаза. И не понимает — то ли Лео и правда хочется поговорить о Ницше, то ли она его пытается совратить. Кто-то сказал, что мужчина должен совращать женщину? Бросьте, это же Лео.
Они тихонько уходят к себе, чтобы никто не заметил.
И, чёрт возьми, это чудовище действительно хотело поговорить о философии.

---

Читаю потрясающий трэд с цитатами из говноориджей. Но там не только цитаты прекрасны.

— Каждый автор это духовный человек, творческий человек
— особенно духовной она была тогда, когда в подробностях описывала, как маленькому мальчику приходилось сосать с проглотом немытый вонючий член, облепленный слипшимися от мочи и пота волосами, да.

— И потом, очень трудно в наше время создать что-то новое, в литературе.
— Да легко! Просто надо быть гением, а не упоротой графоманью с ЧСВ овер 9000.

---

Как пишет тумблер, на это кадре фандом разделился на две части:
— О Боже, у Гилберта печать нелегального контрактора, какой ужас!
— О Боже, у Гилберта кубики, какая прелесть!

Я предсказуемо во второй части.
В духе тумблеровского сообщества dear-pandora:
«Дорогой Гилберт,
почему твоя рубашка ещё не порвалась? Ты возмутительно одет для такой ситуации.
Твой фандом».

---

Автор:  Ванильный Занзас
Персонажи: Оз и Гилберт, ещё несколько фоном.
Рейтинг: G
Жанр: флафф (бессмысленный и беспощадный)
От автора: писалось по заявке с ау-феста: С-4 — Оз|Гилберт. Оза не свергали в Бездну, а Гилберт так и остался его верным слугой. Один день из жизни. Персонажам по 24-25 лет.

1 226 слов

После каждого приглашения на бал одно и то же: Оз уговаривает Гилберта идти вместе с ним, если не получается, шантажирует фразой: «Как, неужели ты оставишь своего любимого господина одного? А если со мной так что-нибудь случится?». Она работает безотказно, можно сразу пускать в ход, но так неинтересно. Гораздо забавнее каждый раз смотреть, как Гил придумывает смехотворные отговорки.
«Я не должен ходить на бал вместе с тобой, я же слуга».
Глупости, даже Элиот Найтрей, чудовищный сноб, и тот приходит на приёмы со своим слугой.
«Я не умею танцевать».
Первый раз Оз даже не нашёлся что ответить на такое глупое и очевидное враньё. Они всегда занимались вместе, у них был один учитель танцев, и Гилберт танцует вполне пристойно.
«Я не умею общаться с девушками».
Чистой воды правда, но Гилберту этого и не нужно. Хватит пары фраз о погоде во время танца.
Всё это можно бы передать одной фразой: «Я ужасно стесняюсь внимания к собственной персоне». Именно поэтому Оз каждый раз тащит своего слугу на приём, а потом с интересом следит, как Гилберт пытается избавиться от общества девушек и Винсента Найтрея, который уверен, что они разлучённые в младенчестве братья.

Гилберт распахивает окно и садится на подоконник, свесив ноги наружу. Нервно затягивается. Курит он с восемнадцати лет, подцепив эту дурацкую привычку у дяди Оскара и так же, как дядя, старается не пускать дым на Оза, хотя тому нравится запах сигарет. Когда живёшь в одном доме в двумя заядлыми курильщиками, можно и к такой гадости пристраститься. Через полчаса им выезжать, они уже полностью одеты. Гилберт в вечернем чёрном костюме до неприличия похож на Винсента Найтрея.
— Ты нервничаешь, как девица перед первым балом, — безобидно подкалывает Оз. Гилберт краснеет.
— Ты же знаешь, как я не люблю балы.
— Ну а что делать? Вот был бы ты конюхом или водителем, тебе бы не пришлось на них ходить.
— Но тогда бы мы вряд ли стали друзьями.
— Ага. Поэтому придётся тебе потерпеть ради дружбы со мной.
В голосе Оза, естественно, не капли сочувствия, только природная вредность.
— Конечно, Оз.
Гилберт достаёт из портсигара вторую сигарету, закуривает. Он уже научился скрывать свои чувства, но выкуренные подряд несколько сигарет настолько выдают его, что Озу даже не надо присматриваться к выражению лица и жестам.
— Как ты можешь пред балом нервничать больше, чем перед экзаменом? Тогда тебе, кажется, одной сигареты хватило.
— Ей-богу, учёба мне всегда давалась лучше, чем общение с девушками.
Гилберт нервно смеётся.
Они замолкают. Оз читает книгу, Гилберт смотрит в окно, докуривая.
— Пойдём? — спрашивает он, разворачиваясь. На секунду между полами сюртука мелькает ремень кобуры. Оз только глаза закатывает.
— Ты берёшь с собой оружие?
— Конечно! Вдруг что-нибудь случится.
— Ты параноик.
Карета уже ждёт их у крыльца.

Каждый раз, когда они вместе входят в залу, половина восторженного шепота адресована Гилберту. Оз не в обиде: Гилберт не стремится соперничать с ним, делить им просто нечего. При личном общении всё внимание прекрасных дам достаётся Озу, Гилберт уходит куда-нибудь в уголок или вовсе сбегает на балкон.
Оз лучезарно улыбается знакомым.
— Смотри-ка, Найтреи. Пойдём поздороваемся!
Гилберт послушно идёт за Озом, но счастливым не выглядит. Старшие сухо кивают им, но Оза они не интересуют: из всех Найтреев ему нравится только самый младший, Элиот. На нём Оз виснет так, будто они не виделись десять лет. На Гилберта ровно так же набрасывается Винсент. На лицах Гилберта и Элиота совершенно одинаковое выражение: «Сколько можно меня тискать?!». Некоторые дружеские объятия так утомительны.
Гилберт аккуратно отпихивает Винсента от себя локтем («Я же просил тебя не виснуть на мне. Пожалуйста, Винс»), Элиот впечатывает кулак в живот Оза. Тот сгибается пополам.
— Невежливо бить человека, который подошёл к тебе поздороваться, — меланхолично отмечает Лео. — Извинись, Элиот.
Элиот фыркает, отвернувшись, Лео смотрит на него укоризненно, если слово «смотрит» вообще можно применить к Лео: его глаза лишь изредка можно разглядеть за густой чёлкой и очками. Лео очень странный, очень милый, неконфликтный, но чуткая интуиция Оза улавливает в нём тирана и деспота. Просто пока что Лео негде развернуться: он ребёнок и слуга. Но даже в этом положении он умудряется командовать упрямым и строптивым Элиотом, чего не получается даже у его родителей и гувернантки.
— Извини, Оз, — наконец выдавливает из себя Элиот и тут же переходит на привычный агрессивный тон: — Но то, что я извинился, ещё не значит, что я хочу с тобой общаться!
Схватив Лео за руку, Элиот отходит вместе с ним к Ванессе. Винсент уже успел куда-то убежать, и Гилберт облечённо вздыхает.
— Тебе так нравится доводить Элиота? — спрашивает он у Оза.
— Ты не веришь, что я просто хочу с ним дружить? — тот делает вид, что оскорблён недоверием.
— Верю, просто... — Гилберт замолкает и смущается, кусает губы, как бывает всегда, когда ему хочется сказать что-то нелестное Озу.
— Просто мне это обычно не мешает издеваться. Гил, научись уже говорить мне в лицо то, что думаешь. Бери пример с Лео.
Гилберт только морщится в ответ. Оз знает, что ему нравятся Элиот и Лео, но не нравится манера Лео обращаться к своему господину так, что не сразу разберёшь, кто из них слуга.
— Ты действительно хочешь, чтобы я издевался над тобой и заставлял извиняться?
— Нет! Не до такой же степени!
Воображение тут же рисует картинку: вот Гилберт с ехидным винсентовским выражением лица комментирует любой его поступок, а потом заставляет просить прощения у Брейка за очередную колкость. Это может стать знаком к началу Армагеддона: «и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец» и далее по тексту. Нет уж, не надо.
— Иди потанцуй с кем-нибудь, — Оз ненавязчиво подталкивает Гилберта к дамам. — Неприлично пойти на бал и ни разу не танцевать.
На самом деле его волнует совсем не то, что Гил весь вечер простоит у стены. У Оза есть далеко идущие планы. Он отыскивает взглядом Шерон Рейнсворт, тихонько указывает Гилберту на неё.
— Сделай мне приятное, уведи даму у Брейка.
Гилберту нравится леди Шерон и не нравится Брейк, поэтому он соглашается. Кружась со своей дамой в легкомысленном вальсе, Оз украдкой наблюдает. Вот Гилберт и Шерон, они очень забавно смотрятся вместе: милая девочка в облаке розового шёлка и белого кружева и её кавалер, с ног до головы одетый в чёрное. Оз не знает, как можно спокойно смотреть на леди Шерон, чтобы сердце не начинало биться быстрей, но Гилберт к ней удивительно равнодушен, и она отвечает тем же. По ним об этом не скажешь: они о чём-то мило болтают, Гилберт смущёно улыбается. Брейк скрипит зубами, стоя у стены, и прожигает Гилберта взглядом.
После танца Гилберт выскальзывает из залы, а Оз остаётся танцевать. Ему нравится общество дам, звуки вальса и мазурки, пустая приятная болтовня, когда можно поупражняться в остроумии. У Гилберта от всего этого начинала раскалываться голова, он стремился остаться в одиночестве. Первое время Озу даже было немного совестно, что он оставляет лучшего друга в одиночестве, но вскоре это прошло. Совесть у Оза то ли беззуба, то ли удивительно добродушна к своему хозяину.

Домой они возвращаются под утро. Гилберт курит в приоткрытое окно кареты, уличные фонари красиво подсвечивают струи дыма и его профиль.
Оз доволен. Он выглядит как кот, съевший всю сметану в доме.
— Отлично. А теперь пусть время замрёт, чтобы мы смогли провести так же ближайшие пятьдесят лет.
Гилберт кашляет, поперхнувшись дымом.
— Каждый вечер бал следующие пятьдесят лет?!
— Нет, конечно! — возмущается Оз. Умеет же Гилберт разрушить приятный момент своей прямолинейностью. — Просто чтобы всё складывалось так же хорошо.
— А, тогда ладно. Я бы не отказался.

---

Что-то опять захотелось мне писать фики по заявкам.
Кто хочет, чтобы я написала что-нибудь про Элиота и Лео? Не ангст, пожалуйста, а то у меня и так сердце разрывается. D:

---

Давненько тут не было котиков

---

Автор: Ванильный Занзас
Рейтинг: PG
Персонажи: Элиот, фем!Лео
Жанр: флафф

726 слов

Элиоту шестнадцать, он уже совсем взрослый, и от него без ума почти все одноклассницы. Встреться с ним Лео при других обстоятельствах — сама бы влюбилась (без единого шанса на взаимность, конечно, потому что высокородные красивые мальчики никогда не выбирают себе в жёны страшненьких бедных девочек), но они встретились в приюте, когда Элиоту было четырнадцать, а Лео почти четырнадцать, и Элиот вместо того, чтобы, как любой приличный принц на белом коне, сделать её своей принцессой, предложил Лео место слуги. Это было забавно: им пришлось притворяться, будто Лео парень, потому что юноше положен камердинер, а не камеристка. В школе они спят в одной комнате, моются в одной ванной (ладно, так и дома было), и Элиот до сих пор ужасно стесняется. Особенно когда Лео заходит потереть ему спинку.
— Лео, иди сюда, — кричит Элиот из ванной. Она закалывает волосы, подворачивает брюки и идёт к Элиоту.
Он вполоборота сидит на бортике ванны, опустив ноги в воду. Стыдливо прикрывает ладонями пах, как будто Лео там что-то не видела.
— Спинку потереть?
— Ага.
В обществе Элиота Лео болтлива, поэтому, намыливая губку, она говорит:
— Знали бы наши одноклассницы, что я так часто вижу тебя без одежды, они бы умерли от зависти.
— Ты думаешь, им хочется...
— Видеть тебя голым? Конечно! Девушкам запрещается говорить о чём-то, кроме трогательной платонической влюблённости, но, поверь, мы там же хотим увидеть крепкую мужскую задницу, как парни — женскую грудь.
Лео любуется, как уши Элиота наливаются краской. Лица она, увы, видеть не может.
— Прекрати! Ты ужасная пошлячка!
В ответ он слышит только весёлый смех.
В Лео нет ни капли стыдливости. Те годы, в которые она должна появиться и укрепиться, Лео провела в приюте, где мальчики и девочки жили вместе. Воспитательницы, конечно, пытались разделять их, но не получалось: дети играли в одни и те же игры, подсматривали друг за другом... в общем, делали всё, чтобы разрушить тот барьер, что всегда разделял мужской и женский пол.
Лео проводит губкой по спине Элиота, потом пробегается пальцами по позвонкам. Элиот слегка выгибается, поводит плечами. Он очень красивый, Лео есть с чем сравнивать. В детдоме она видела и своих ровесников, тощих сутулых мальчишек, и тех, что постарше, часто разукрашенных синяками и шрамами, с натруженными работой руками. Лео тогда казалось, что все мужчины ужасно уродливые, и именно поэтому даже летом, в самую жару, носят длинные штаны, рубашки и жилеты. Знакомство с Элиотом её в этом разубедило. Некоторым мужчинам она бы позволила появляться на людях даже голышом.
— Всё, закончила?
— Ага.
Лео смывает пену с рук под краном.
— Тогда сгинь отсюда, не мешай мне мыться.

Следующий день суббота, выходной. Стоит ранняя осень, самое время для неторопливых прогулок верхом. На них Элиот всегда берёт с собой слугу, и все вокруг считают, что он так показывает девушкам, что это не свидание, а просто совместная прогулка. На этот раз с ними две старшеклассницы, которые положили глаз на Элиота, а Лео считают милым мальчиком.
Лео глядит, как они неторопливо едут, усевшись по-женски в седле, и думает, что стоит лошади прибавить шагу — и они упадут. Обе держатся не очень уверенно. Сама Лео, конечно, одета в мужское платье и в седле сидит по-мужски, радуясь тому, что в когда-то ей пришла в голову замечательная идея изображать мужчину.
Иногда Лео присоединяется к разговору, когда речь заходит о литературе: у неё в школе слава книжного червя. Лео радует, что её вспоминают именно так, а не как слугу Элиота Найтрея. Разговор довольно оживлённый и интересный, что для таких прогулок редкость.
Возвращаются они только к обеду. У Лео болят ноги: она довольно редко ездит верхом.
— Как тебе? — спрашивает Лео.
— Они милые.
Лео с ним согласна: девушки, с которыми они гуляли, удивительно милые. Хорошие, неглупые, женственные, в меру кокетливые. Будь Лео мужчиной, она бы общалась с ними с ещё большим удовольствием.
— Вот бы мне быть такой же, — притворно вздыхает она. — Никогда бы отбоя от кавалеров не было.
Конечно, Лео не всерьёз. Из неё получается очень хорошенький мальчик, а вот девочка весьма непривлекательная: тощая, угловатая, грубая.
— Издеваешься? — удивлённо спрашивает Элиот.
— А что?
Он старательно подбирает слова:
— Ты говоришь всё, что думаешь; ты постоянно читаешь мне нотации и раздаёшь мне оплеухи, если я тебя не слушаюсь... Если бы ты была такой же, как они, ты не была бы Лео!
— Сомнительный комплимент, — усмехается она. Как будто быть Лео — это что-то хорошее.
— Ты не была бы моим другом. Так лучше?

---

убираю спойлеры под кат

В новой главе есть вот такое:

«Ты собираешься предать меня, Гилберт?»
Это всё тело Лео. Ей-богу, когда Джун изображала Освальда в своём теле в не менее драматичной ситуации с Джеком, я реагировала на это спокойно. А сейчас наплакала целый тазик. Т_Т Бедняжечка Глен! Т_т

---

Тумблер принёс в клювике равки, так что не надо качать очередной тяжеленный архив. :3

спойлеры

Во-первых, там ужасно интересно! *_*
Во-вторых, Ворон остался при Гилберте, я за них очень рада. Судя по всему, Гилберт перезаключил нелегальный контракт (судя по тому, что там показывают в этот момент Баскервилей, это особая Баскервильская магия, так что Гилберт не помрёт в ближайшее время (СЛИШКОМ ОПТИМИСТИЧНО) если и помрёт в ближайшее время, то точно не от нелегального контракта)
В-третьих, там есть трогательная сцена между Гилом и Винсом.
В-четвёртых, Оз, кажется, оживился. Во всяком случае он уже бодро закатывает Гилберту истерику.
В-пятых, ДЯДЯ ОСКАР. главное, чтобы теперь не оказалось, что он главный злодей.

Верните Элиота, дайте Гилберту отрастить руку обратно (они же там все как Росомаха, why not?), и всё вообще будет заебись.

---

Совсем забыла написать про «Скайфолл»

1) Нахуй эту вашу рефлексию! Нет, серьёзно. Либо автомобили-женщины-костюмы-дорогой алкоголь-погони за супершпионами, либо рефлексия. Потому что в этом формате психологическая достоверность нужна примерно как собаке пятая нога.
2) Лицом Крейг похож на сантехника Васю, который пьёт водочку, закусывая селёдкой на газетке, и рассуждает от судьбах родины. Весь фильм хочется наде ть ему мешок на голову. А ещё, судя по богатой палитре выражений, у него парализованы лицевые мышцы. Х_х
3) Не понимаю, чего все так прутся от Сильвы. Крашеная истеричка с синдромом сталкера.
4) Q прекрасен, как рассвет. Такой трогательный мальчик в очках, мимими :3 Наверняка смотрит Стар Трэк.
5) Всю финальную битву я испытывала страшный баттхёрт от того, что разрушили красивый старинный особняк и взорвали Астон-Мартин шестидесятых. Т_Т
6) Картинка прекрасна. Но от британцев другого и не ожидаешь.