смышлёность устриц
Я считаю, что Голодные Игры типологически намного ближе к соцреализму, чем к антиутопии. Потому что в антиутопии обычно всё кончается плохо, и государственная машина размалывает героев.
А вот если герой поднимается над тем дерьмом, в котором живёт, и идёт вместе с коллективом (Китнисс не гордая бунтовщица-одиночка, она становится частью революции) свергать власть — это, товарищи, соцреализм.
Кстати, зацените вот это.
Каждый день над рабочей слободкой, в дымном, масляном воздухе, дрожал и ревел фабричный гудок, и, послушные зову, из маленьких серых домов выбегали на улицу, точно испуганные тараканы, угрюмые люди, не успевшие освежить сном свои мускулы. В холодном сумраке они шли по немощеной улице к высоким каменным клеткам фабрики; она с равнодушной уверенностью ждала их, освещая грязную дорогу десятками жирных квадратных глаз. Грязь чмокала под ногами. Раздавались хриплые восклицания сонных голосов, грубая ругань зло рвала воздух, а встречу людям плыли иные звуки -- тяжелая возня машин, ворчание пара. Угрюмо и строго маячили высокие черные трубы, поднимаясь над слободкой, как толстые палки.
Вечером, когда садилось солнце, и на стеклах домов устало блестели его красные лучи, -- фабрика выкидывала людей из своих каменных недр, словно отработанный шлак, и они снова шли по улицам, закопченные, с черными лицами, распространяя в воздухе липкий запах машинного масла, блестя голодными зубами. Теперь в их голосах звучало оживление, и даже радость, -- на сегодня кончилась каторга труда, дома ждал ужин и отдых.
День проглочен фабрикой, машины высосали из мускулов людей столько силы, сколько им было нужно.
Мы живем в Дистрикте-12, в районе, прозванном Шлак. По утрам здесь обычно полно народу. Шахтеры торопятся на смену. Мужчины и женщины с согнутыми спинами, распухшими коленями. Многие уже давно оставили всякие попытки вычистить угольную пыль из-под обломанных ногтей и отмыть грязь, въевшуюся в морщины на изможденных лицах.
Сегодня черные, усыпанные шлаком улицы безлюдны. Окна приземистых серых домишек закрыты ставнями.
Источник второго куска вполне очевиден: это самое начало «Голодных игр».
А знаете, откуда первый кусок? Из «Матери» Горького — ключевого произведения соцреализма.
Я всё же думаю, что это ноосфера, которая спроецировала Горького в подростковую фантастику.
А вот если герой поднимается над тем дерьмом, в котором живёт, и идёт вместе с коллективом (Китнисс не гордая бунтовщица-одиночка, она становится частью революции) свергать власть — это, товарищи, соцреализм.
Кстати, зацените вот это.
Каждый день над рабочей слободкой, в дымном, масляном воздухе, дрожал и ревел фабричный гудок, и, послушные зову, из маленьких серых домов выбегали на улицу, точно испуганные тараканы, угрюмые люди, не успевшие освежить сном свои мускулы. В холодном сумраке они шли по немощеной улице к высоким каменным клеткам фабрики; она с равнодушной уверенностью ждала их, освещая грязную дорогу десятками жирных квадратных глаз. Грязь чмокала под ногами. Раздавались хриплые восклицания сонных голосов, грубая ругань зло рвала воздух, а встречу людям плыли иные звуки -- тяжелая возня машин, ворчание пара. Угрюмо и строго маячили высокие черные трубы, поднимаясь над слободкой, как толстые палки.
Вечером, когда садилось солнце, и на стеклах домов устало блестели его красные лучи, -- фабрика выкидывала людей из своих каменных недр, словно отработанный шлак, и они снова шли по улицам, закопченные, с черными лицами, распространяя в воздухе липкий запах машинного масла, блестя голодными зубами. Теперь в их голосах звучало оживление, и даже радость, -- на сегодня кончилась каторга труда, дома ждал ужин и отдых.
День проглочен фабрикой, машины высосали из мускулов людей столько силы, сколько им было нужно.
Мы живем в Дистрикте-12, в районе, прозванном Шлак. По утрам здесь обычно полно народу. Шахтеры торопятся на смену. Мужчины и женщины с согнутыми спинами, распухшими коленями. Многие уже давно оставили всякие попытки вычистить угольную пыль из-под обломанных ногтей и отмыть грязь, въевшуюся в морщины на изможденных лицах.
Сегодня черные, усыпанные шлаком улицы безлюдны. Окна приземистых серых домишек закрыты ставнями.
Источник второго куска вполне очевиден: это самое начало «Голодных игр».
А знаете, откуда первый кусок? Из «Матери» Горького — ключевого произведения соцреализма.
Я всё же думаю, что это ноосфера, которая спроецировала Горького в подростковую фантастику.
13.03.2015 в 18:23
Сын владельца булочной Петя увивается за бедной швеей Катей, которая угорела по коммунизму. Роман га фоне революции, Катя агитирует рабочих завода. С фронта возвращается ее женишок, ловко управляющийся с винтовкой. Кого же выберет Катя? Друга детства, бывшего буржуя
13.03.2015 в 19:29
С Любовью Орловой в роли Китнисс.